Слуга Дракона

Их восхождение закончилось возле приемной залы – той самой, где Гаррик повстречался с Ансалемом в своем сне. Бледный, как мертвец, привратник сидел на табурете, держа на коленях двухлетнего мальчика. Он тут же встал, едва Карус и маги вошли, и опустил улыбающегося мальчика на пол возле себя. На цепи, обвивавшей шею привратника, висел диск с отверстием, по краю которого бежали солнечные лучи.

Человек был не менее семи футов ростом, тощий, но на руках и ногах бугрились мышцы. Хотя привратник и не носил оружия, Гаррик не взялся бы с ним бороться. Пожалуй, даже Кэшела бы такая перспектива устрашила.

Привратник сверлил Каруса взглядом, проницающим в самую душу, – как никто другой в этом оплоте миролюбия. Глава магов обронил короткий приказ, но привратник не обратил на него внимания. Он отошел назад и задал вопрос через зарешеченное окошко. Судя по всему, ответ был положительный, потому что мужчина отодвинул засов и отворил дверь.

Малыш стоял, выпрямившись и держась за стену двумя руками. Он широко улыбался королю.

Карус вошел внутрь один. В дверях он остановился и поклонился привратнику.

* * *

Его звали Кастиган, – неожиданно сказал Карус, – я спросил позже. Так вот, поглядев на Кастигана, я понял: Ансалем отнюдь не дурак, несмотря на все свои мирные устремления.

* * *

Приемная зала оказалась такой же, как ее запомнил Гаррик во сне, хотя сейчас книжные шкафы были битком забиты. Во многих ячейках лежало по два свитка, а то и по три, не очень объемных. Сверху на шкафах стояли дополнительные полки.

Ансалем приветствовал короля в своей привычной смешливой манере. Он шагнул вперед и пожал руку Карусу. Покрытый тканью травертиновый гроб служил единственным сиденьем в зале. Ансалем подвел к нему гостя и радушно устроился рядом, все еще держа Каруса за руку.

* * *

– Ты пробовал когда-нибудь говорить с человеком, сидящим рядом, а не напротив? – спросил Карус. – Ужасно неудобно. Понимаю, это звучит глупо, но я, наверное, чувствовал бы себя уютнее, если б во время разговора он держал нож у моей глотки. Я оставил намерение просить волшебника о помощи – независимо от хода нашей беседы.

* * *

Снаружи поверх алебастровой стены была натянута ширма из тонкой, но очень прочной ткани, укрывавшая залу от непогоды и слишком ярких солнечных лучей. Проколотые символы проступали белым на кремовом фоне камня.

В высокой нише напротив надгробия стояла мумия существа с чешуйчатой кожей и длинной, как у рептилии, челюстью. Побуревшие от времени повязки спеленали мумию с прижатыми к груди руками, а кусочки янтаря заменяли впалые глаза. Они смотрели на Каруса и хозяина дома с холодным желтым блеском – безразличные и совершенно чуждые человеку.

– Ансалем казался чрезвычайно дружелюбным, – продолжил Карус. – Но разговаривать с ним было все равно что с трехлетним ребенком. Он слушал, но полностью игнорировал все мои доводы, Я рассчитывал, что он поможет мне удержать Острова от распада, и пребывал в ярости. Волшебник легко согласился признать меня Королем Островов, но его это заинтересовало не более, чем название какой-нибудь шенгийской птицы. Сообщение из разряда любопытных фактов, и только.

* * *

Карус высвободился из объятий волшебника и резко встал. Сжимая кулаки, он шагнул к двери.

На протяжении нескольких месяцев – с тех пор как Гаррик получил от отца коронационный медальон Каруса – тайный гость не раз посещал сознание юноши. Гаррику доводилось наблюдать короля Каруса в разных ситуациях, не раз он видел, как тот смеялся посреди кровавой битвы с полным презрением к опасности. Юноша даже представить себе не мог короля в такой бессильной ярости.

На постаменте, который во сне Гаррика пустовал, сейчас стоял ископаемый аммонит. Его витая раковина окаменела и превратилась в марказит, поблескивающий серно-бронзовыми оттенками в солнечных лучах. Хотя тварь отнюдь не поражала размерами – ее кольцо не превышало фута в диаметре, в ней чувствовалась зловещая глубина… Гаррику она напомнила туннель, ведущий в огненное сердце Зла. Карус, войдя в залу, не обратил внимания на композицию. Сейчас же, в ярости направившись к выходу, он чуть было не столкнулся с постаментом. Отскочив назад, он в сердцах грохнул кулаком по раковине.

Аммонит не шелохнулся. Карус толкнул дверь; она оказалась запертой снаружи. Лишь после того, как привратник заглянул в окошечко и получил безмолвный приказ хозяина, король смог покинуть комнату.

* * *

Никогда не вымещай зло на вещах, парень, – сказал погруженный в воспоминания Карус. – Моя рука оставалась онемевшей неделю после этого дурацкого поступка. И дело тут не в камне, разумеется, а в чертовой магии.

Воспоминания постепенно померкли, Гаррик вернулся к действительности, прежде чем друзья осознали его отсутствие. На задворках его сознания все еще звучало ворчание Каруса: «Ненавижу колдовство!..»

– В мое время жил волшебник Ансалем, – говорила тем временем Теноктрис. – Он превосходил всех по силе. Я не знала никого, кто мог бы сравниться с ним – ни тогда, ни позже.