Слуга его соплейшества

— Ты чего? — грозно поинтересовался староста у дозорного, прикидывая, сколько можно содрать за ложный вызов. И успеет ли шельма-пивовар накидать в бочку травок, пользуясь отлучкой. Надо прогнать охламона. И сманить кого-то из гномов с экспертным Зельеварством. Эх, мечты…

— Ттам! Ттам! — повторил дозорный, снова тыча за стену рукой. В конце концов, у него была Наблюдательность плюс пять с прокаченной Зоркостью.

Староста вздохнул, употребил руку дозорного вместо указки. Немытый палец показывал на лес. Ну и что.

Староста вгляделся и вздрогнул.

Странное марево вставало над Лысым Холмом, временами рассыпаясь на квадратики. Прямо под взглядом старосты оно сместилось к деревне на шаг. Шевельнулись деревья. Взвились всполоханные птицы.

— Что это? — страшным голосом спросил староста, и жизнь вдруг заиграла яркими красками. Дозорный, запинаясь, рассказал что-то про заику-охотника, которого хорошо двинуло в лесу и откинуло на пять вёрст к Хлюпающим Болотам.

Собравшиеся под вышкой бабы с детьми смотрели на начальство восхищённо и боязливо. И это было непривычно. Обычно он вообще их не замечал.

Староста ещё раз почесал живот под рубахой и решил взять помощь зала.

— Старейшин сюда! — взревел он, и половину публики как ветром сдуло.

Дозорный слабо пискнул в сторону леса. Староста отмахнулся.

Вскоре прибыла коллегия в лице кузнеца и знахаря. Силач-здоровяк с силой пятьдесят и телосложением семьдесят сходу полез на лестницу, чуть её не добив. Знахарь быстро нашептал покалеченной жерди, зачаровал на всякий случай и вышку, но всё-таки не рискнул и потребовал, чтобы сначала кто-то спустился.

Согнать решили дозорного — чтобы не разводил по месту панику и не ронял авторитет сельских элит.

— Что это? — повторил староста терзающий его вопрос, тыча пальцем в сторону леса. Кузнец близоруко сощурился, наклонился, и чуть не упал, нанеся одним касанием тридцать урона многострадальному частоколу, и понизив его класс со Слабой Защиты до Хлипкой.

— Это? — вгляделся знахарь, — Лешью тропу ведут. А в урочище недобрый дух, гневается. Вот тропа и застопорилась.

— И что теперь? — поинтересовался староста.

— Теперь? — хладнокровно отозвался оккультный специалист, — Теперь дальше пойдёт.

Явственно видная полоса покатилась, будто отвечая на его слова, и разом достигла края леса. Староста напрягся.

— Кто-то важный видать к нам спешит, — всё также невозмутимо продолжал травовед, которого долгая возня с растениями приручила к непробиваемой невозмутимости, — Сильную тропу вывели.

И староста даже не успел спросить, кто же там может быть — из лесу показался медведь. Здоровой, уровня сорокового, не меньше, он совершенно невеличественно потрусил к селу.

— Тревога! — заревел староста, скатываясь по лестнице и ловя ушиб-дебаф.

Знахарь остался на вышке, и потому видел, как вслед медведю махнула от деревьев маленькая фигурка на ушастом создании. Также он видел, что на спине у медведя что-то болтается, а сам зверь явно не настроен драться.

А ещё знахарь был спокоен. Пока.

Ополчение сделало для встречи врага всё возможное — уронило одну створку ворот на старосту, заклинило вторую, и рассыпало стрелы под копыта мечущихся свиней. Ещё до прихода врага село прошло панику, анархию и грабёж. Поэтому, когда медведь добрался до ворот, на него особо не обратили внимание.

Могучий зверь по-человечески вздохнул, сбросил со спины шевелящуюся поклажу, и припустил обратно к лесу. Там его ждал туманный неверный путь, по которому всего минут за пять можно было добраться к родной далёкой-предалёкой берлоге.

А войско, тем временем, медленно приходило в себя.

— Обошлось, — выдохнул староста из-под ворот, которые с него убирали под его же чутким руководством — чтобы не доломать.

Знахарь мудро промолчал или задремал.

Тем временем, позабытая всеми поклажа-кукла шевелилась и пыталась поднять голову.

Пока что её заметил только отогнанный от ворот пацан.

— Боги явили свою волю! — вдруг заорало откуда-то рядом.

— Что? — подпрыгнул дозорный и профессионально заозирался на вышке.

— Боги, говорю, — повторил прежний голос и вздохнул, — Дайте красную ленту, что ли. Я куплю.

Гуляющая у ворот девушка ойкнула и озадаченно уставилась на золотую монету в руке. А лента из её косы образовалась на голове неприметного человечка, стоящего рядом с медвежьим грузом. Как его не заметили раньше? Где он?

Отвлёкшаяся публика бросила ворота на крякнувшего старосту.

— Боги явили свою волю! — закричал человечек прежним голосом, подпрыгивая и размахивая руками, — Вестник явился, поразив голыми руками свирепого зверя! И бежал он обратно, укрощённый и рыкающий!

Толпа недоверчиво глянула на героя.

— Было ведь такое? — ткнул вдруг в дозороного на вышке пальцем человечек.

— Ну, вроде шевелился, колотил, — неуверенно подтвердил тор.

— И явился он! — воодушевлённо подхватил малыш, — Чтобы насадить Свет и Истину!

При этих словах лежащий человек, сильно похожий на пожёванную жестяную куклу, зашевелился и захрипел. А потом начал медленно разворачиваться с явным намерением уползти обратно в лес продолжить с медведем бой.