Слуга господина доктора

Мой божьей милостью студент
Хрусталик щурит близорукий,
Он напрягает брови-луки
Среди чепцов, корсетов, лент.
Он здесь взыскует обрести
Мечту-девицу. На пути
Его, сменяемы, как дни,
Стоят искомые они.

Они товаром щепетильным

С лотка торгуют у ворот,
По лету освежают рот
Они мороженым ванильным.
Благословя свою планиду,
Готовят ужинать ему —
Берут картофель, куркуму,
Бобы, тимьян, асафетиду,
Когда румяный бонвиван —
Студент — приходит в ресторан.

Они, враждуя с нищетою,

Крошат старуху топором.
Они с глухонемой тоскою
Собаку мечут в водоем.
Запутавшись в делах сердечных,
Шурша шелками, дикий блеск
Тая ресницами, сквозь лес,
Пугая хор певцов беспечных,
Они спешат к локомотиву.
И вот раскинулись кичливо
Шиньон, лорнетка, от мигрени
Пилюли, ноги, позвонки,
Перчатка с трепетной руки,
Платок, помада, пудра, тени,
Осколки сердца, каблуки.

Иные девушки цветами

Взошли в дубравах и садах,
И, умиленные, мы — ах! —
Пустить готовы корни сами
Здесь, где цветут желтофиоли,
И крокусы, и асфодели,
Нимфеи бледные в канале,
В петлице розочка на бале
И маргаритка на панели.

Другие мчат тайгою летней,

копытом давят ягоды морошки,
а прочие из теплой чашки
лакают, жмурясь, языком шершавым,
но это те, кому везло, а есть иные —
они прижали морды шерстяные
к железным прутьям, смотрят отупело
на школьников и на влюбленных,
как те все мимо,
карамель на палке лижут
и обезьяну за резинку тянут
игрушечную.

Но милее

Мне среди девушек одна.
Она, как пряха, у окна
Присела за своим трудом.
Она согбенна за столом,
Она плечо пером ласкает,
Она бумагу пальцем трет,
Она задумалась. Но вот
Взгляд от писаний отрывает,
В окошко смотрит. Перед ней
Живет сугубо без затей
Град Кёнигсберг, его аптека,
Соборы, мэрия и почта,
И с магдалиною порочной
Die Hauptstrasse, и калека,
И караваны, бубенцы,
И минаретов изразцы,
Разноплеменные народы,
Слоны, киты, морские воды,
Хрустальный купол бытия,
Где, сквозь парсеки свет лия,
Коловращенье совершают
Светила, радостью даря
Слепого и поводыря,
Святого, что спасенья чает,
И сластолюбцев, и скопцов,
Детей — их дедов и отцов,
Мужей — их шуринов и братьев,
Девиц, алкавших новых платьев,
Букмекеров и брадобреев,
С большой дороги лиходеев,
Дуэний, панночек, жокеев,
Магометан и иудеев,
Блудниц, распутников, монахов —
И каждому звезда дана.

Среди счастливых есть одна,

Как видно ваша, Даня Стрельников.

Упоенный собственным гением, я остаток дня продолжал мыслить рифмами, много курил, и, прежде чем предъявить творческий продукт его адресату, постремился заручиться одобрением моих конфидентов: старшего научного сотрудника и поэта М. Кучукова, поэта и доцента С. Скорнякова, поэта и журналиста Д. Вербенникова и Мули Бриллиантова, клерка компании АОЗТ «Объединенные кредитные карточки».

Муля внимал потрясенный.