Слуга государя

— Хватит! — решительно отрезал его друг, — Можешь даже не сомневаться, сил больше чем достаточно. Но, извини, фамилий я тебе никаких не назову, пока не буду точно знать, что ты с нами. Да и тогда ты узнаешь только самое необходимое. Слишком много поставлено на кон, чтобы рисковать. Каждый участник будет знать только то, что будет нужно ему для дела. Так что ты решил, ты с нами?

— Погоди ты… Не так быстро, — вздохнул брат, — У меня просто в голове ещё всё это не уложилось. В последний раз у нас был переворот уже больше ста лет назад. До недавнего времени я был в полной уверенности, что в наши дни, с развитием как техники, так и магических искусств, силовой вариант захвата власти практически невозможен. Имперская служба безопасности проникла во все сферы жизни, и ничто не проходит мимо неё, и тут такая новость… А если они уже всё знают и только ждут, пока вы выступите, чтобы сразу же повязать вас, об этом ты не думал?

— Поверь мне, всё предусмотрено, и ИСБ нам не помешают, — твёрдым тоном произнёс Трубецкой, и я сразу понял, что он действительно верит в то, что говорит. Неужто у них и там свои люди есть? — Решай уже. Ты с нами?

— Да не торопи ты меня… Для начала, я вообще не понимаю, я-то вам зачем? Я служу не в дворцовой страже, а всего лишь в гарнизоне города. Обычный капитан и всего лишь командир роты. Что я-то могу тут сделать? Да мои собственные подчинённые арестуют меня, если я вдруг попробую отдать им преступный приказ!

— Не арестуют, если будут думать, что приказ не преступный, — с отчётливо слышимой усмешкой в голосе произнёс Трубецкой, — Даю единственную подсказку. Они будут уверены, что наоборот явились на помощь императору. Всё. Больше ничего не скажу. Все остальные подробности только тогда, когда ты согласишься. Если ты согласишься, конечно. А нужен ты нам потому, что нам нужны свои люди в армии. Поверь, ты далеко не один такой там, которому было сделано подобное предложение. И естественно, предложение это делалось только тем людям, в которых мы были уверены, что они не сдадут нас, — торжественно закончил он, а я мысленно усмехнулся. Не в уверенности тут дело, а в том, что наверняка большинство из этих людей находятся в тяжелом положении и нуждается в помощи, как и мы. Кто-то — в финансовой. а кто-то в какой-то ещё. Ну, или просто на крючке у заговорщиков сидят.

— У меня есть время подумать? — устало спросил брат. Я же мысленно ему поаплодировал. Правильно, сейчас нужно тянуть время. Взять на подумать пару дней, а там уже…

— Нет! — категорично отрезал заговорщик, — Только полчаса. Отсюда мы уже должны выйти чётко понимая, с нами ты или нет. Сам должен понимать, что мы и без того очень рискуем, разговаривая с тобой об этом. Времени на размышления нет! Да и о чём тут думать-то, вообще? Для тебя тут одни плюсы! Сразу же получишь нужную тебе сумму авансом, а в случае успеха, тебе выплатят в пять раз больше. Получишь повышение, переведёшься в более престижную часть. Димку вон сразу наверх двинем в дворцовой иерархии, и вот уже род Чарторыйских взлетит на недостижимую для вас ранее высоту.

— Угу, вот только если дело провалится, то своим участием я подставлю всю свою семью, — мрачно заметил брат, — Ни Сашке, ни Димке тогда карьеры нигде не сделать, всю жизнь на низших должностях придётся отработать, отца снимут с должности управляющего заводом, а сёстрам мы не сможем найти подходящую партию. Никто из высшего общества не захочет взять их в семью. Меня повесят за нарушение присяги, а их всех сошлют куда-нибудь в Сибирь. Слишком мало ты дал мне данных для того, чтобы я мог быть уверен в успехе вашего мероприятия ну, хотя бы, процентов на восемьдесят. Честно говоря, если бы мне не были так нужны деньги, то я и разговаривать с тобой на эту тему не стал бы. Я не из тех людей, кто нарушает присягу. Может, ты всё же приоткроешь карты, чтобы я лучше понимал, на что вы вообще рассчитываете и насколько это всё реализуемо?

— Извини, но нет. Ничего больше не скажу, — упрямо отказался Трубецкой, — По крайней мере до тех пор, пока ты не согласишься. Да и тогда ты, честно говоря, узнаешь немногое. Каждый будет знать лишь свою часть действий.