Слуга государя 3 (СИ)

— Поверь, мам, если бы я мог — я бы непременно так и сделал. Но дело было срочное, и счёт уже шёл на минуты. А зайди я к вам, сама знаешь, прощание затянулось бы. Кто-то обниматься полез бы, кто-то руку пожать, кто-то ещё раз поздравлять стал бы. Это дело минут на пятнадцать точно затянулось бы, а у меня их просто не было, — с деланным сожалением развёл я руками.

— Ну-ну, и что это за срочность, интересно, такая была? — продолжала хмуриться она.

— Извини, не могу рассказать, не имею права. Но дело и правда было очень важное, и медлить мне было нельзя, — обтекаем ответил я, невольно вспоминая, как еле отбился от того, как та старушка, которая оказалась Агафьей Петровной, главой ковена, пыталась мне всучить целый мешок с пирогами с собой, от чего мне еле-еле удалось отказаться, так как я вот вообще не смог бы объяснить родителям, как это я уехал вроде как по важным делам, а вернулся с целым мешком еды. Тогда она нисколько не обидевшись всучила его Ане, которая только-только пришла в себя, с изумлением наблюдая, как та передо мной чуть ли не выплясывает и любезничает, как будто к ней любимый внук заявился. Вот Аня отказаться не сумела, и с этим мешком мы с Баюном и выгрузили её у дома.

На прощание Агафья пообещала, что не будет больше причинять вред девушке, и более того, пошлёт весть, что та находится под её покровительством, что почти гарантировало её безопасность со стороны всех ведьм Москвы. Удачно съездил, в общем.

Аня, правда, практически всю обратную дорогу промолчала, что показывало, что она всё ещё обижена на меня, но когда мы её выгрузили, она всё же сказала мне спасибо и поздравила с днём рождения, пообещав, что подарок с неё, и это давало надежду на то, что она всё же простила меня.

Я вдруг осознал, что мне почему-то не всё равно на то, обижена там или нет она, и это было как-то странно… Нет, я совершенно точно не влюбился в неё, но тем не менее мне почему-то не хотелось, чтобы девушка обижалась на меня.

— Ладно, иди уже в свою комнату, — вздохнула мама, поняв, что большего она от меня не добьётся, — И позвони Лизе! Она просила, чтобы ты сразу, как вернёшься позвонил ей, — уже мне в спину добавила она.

* * *

— Что-то ты долго… — муркнул Баюн, развалившись на подоконнике.

— Женщины… — вздохнул я в ответ, — Вечно они пытаются воспитывать нас, мужиков. А уж мамы, наверное, и когда нам по сорок будет, и тогда будут пытаться наставлять нас на путь истинный.

— Это точно, — со вздохом согласился со мной кот, задумчиво глядя в окно, явно вспомнив что-то своё.

— А ты в курсе, что за тобой следят? — неожиданно озадачил он меня вопросом.

— Нет, — недоумённо ответил я, и подошёл ближе к окну, — Кто следит и с чего ты это взял?

— Вон та машина, — кивнул он на чёрный внедорожник, стоявший рядом с домом напротив нашего, — Ехал за нами с момента как мы въехали в Москву. А как мы приехали, он встал там и из него никто не выходил.

— Любопытно… Кому это я, интересно, понадобился? — озадаченно пробормотал я, не сводя с глаз машины. Промелькнула даже мысль выйти и подойти разобраться, но, чуть подумав, я признал, что это глупая идея. Подозрение к делу не пришьёшь. Ну скажут они мне, что впервые меня видят, и что по своим делам тут находятся, и дальше что? Предъявить мне им нечего.

— Слушай, — осенило вдруг меня, и я глянул на кота, — А ты можешь пробраться к ним в машину, и послушать, что они там говорят? А завтра мне расскажешь, что там к чему?

— Да в общем-то могу, — нехотя признался Баюн, после чего лениво потянулся, и исчез.

— Вот и отлично, — пробормотал я себе под нос, и завалился на кровать. Вспомнил вдруг про Лизу, что она просила позвонить, глянул на время, и решил, что почти в полночь это будет уже вряд ли уместно, так что лучше завтра наберу. И ещё надо подумать, как ей донести грамотно мысль, что она, оказывается, ведунья. Я всё же прояснил у Баюна кто это такие, когда мы ждали такси, чтобы ехать обратно.

— Ну как тебе объяснить? — задумчиво муркнул он, — Они чем-то похоже на ведьм, их название тоже происходит от слова — ведает, но у ведьм сила тёмная, недобрая, а у ведуний светлая. Они не могут никого проклясть, и чаще всего занимаются знахарством, то есть исцелением. В двух словах как-то так. Это вон тебе свою подруг по расспрашивать надо, — кивнул он на молчаливую Аню, — Она вроде как ведьма и лучше разбирается во всём этом.

— Да что тут разбираться, — глухо отозвалась она, — По сути, так и есть. Мы, ведьмы, чёрные колдуньи, ведуньи — белые. Вот только силы наши несопоставимы. Ведуньи мало на что способны со своей силой, так как их светлая часть очень сильно ограничивает их. Они не могут работать с кровью, заниматься жертвоприношениями, проклятиями, и по сути, всё, что они могут делать, это исцелять. Ну и гадать ещё. А потому и посмертие нас ждёт совершенно разное… — как-то тоскливо закончила она, и замолчала. Впрочем, мне этого было вполне достаточно.