Слуга смерти

Я облокотился о столик, думая о том, что я, черт возьми, здесь делаю. Три дня ждать миску чили — все-таки чересчур долго, сколь бы хорошим оно ни было. Даже я чувствовал, что готов распрощаться с Релентом, штат Айдахо.

Мне многое было известно о городках типа Релента, поскольку именно в них я провел большую часть времени за последние несколько месяцев, бесцельно блуждая по простирающимся на многие мили лесам и прериям наименее привлекательных штатов Америки. Вначале я останавливался в мотелях, пока однажды, подойдя к банкомату, не обнаружил, что денег больше нет. Удивительно, как влияет маленький блестящий цветной прямоугольник на твое благосостояние, на твое ощущение себя личностью. Ты начинаешь по-настоящему осознавать значение карточки, лишь когда автомат выплевывает ее обратно и говорит тебе «нет», и это означает: ни сейчас, ни потом и вообще никогда. Тогда ты вдруг вспоминаешь, что карточка — вовсе не волшебный горшочек, производящий золото, а всего лишь кусок пластика, для которого ты даже не являешься законным владельцем. Я стоял на парковке в Нью-Джерси, вертя карточку в руках, пока женщина в спортивном автомобиле с тремя толстыми детишками не сказала мне, чтобы я убирался ко всем чертям. Она уже держала наготове свою карточку, в полной уверенности, что та сработает как надо. Я ей даже позавидовал, хотя отнюдь не из-за ее донельзя уродливых детей.

Вернувшись к машине, я забрался внутрь, сел и некоторое время смотрел сквозь ветровое стекло. У меня имелось восемнадцать долларов с мелочью плюс чуть меньше половины бака бензина. И больше ничего. Вообще.

— Ну что, Бобби, что теперь будем делать?

Бобби не ответил, поскольку его не было в живых. Он был моим лучшим другом, одним из немногих, чья судьба меня волновала по-настоящему. Он погиб в месте под названием Холлс, когда мы пытались поймать психопата, именовавшего себя Человеком прямоходящим, который, как оказалось, был моим братом. Холлс взлетел на воздух, похоронив под собой тело Бобби. С тех пор Бобби стал моим непредсказуемым собеседником. Иногда он говорил именно то, чего я от него хотел: «Да, Уорд, возможно, это неплохой городок, чтобы провести в нем ночь». Или: «Да, нужно выпить еще пива» и «Да, мы сделали все, что могли, чтобы найти тех, кто убил твоих родителей, и глупо винить себя в том, что получилось не так, как хотелось бы, включая мою собственную смерть».

Потом он надолго замолкал. На целые недели. Я не знал, где он пропадал все это время и что менялось у меня в голове, из-за чего я не мог больше его слышать. А слышал я его действительно только в своей голове. Я это знал. На самом деле его здесь не было.

В конце концов я уехал с парковки возле банка и нашел себе работу в качестве мойщика посуды и чистильщика картофеля через три городка отсюда. Повар-эквадорец разрешил две ночи провести у него на полу, а потом у меня уже было достаточно денег, чтобы получить собственную комнату, при условии, что я не против делить ее с клопами, пылью и шумом и что я не буду ничего есть. В таком положении работа на кухне дает свои преимущества, хотя от дешевой еды вскоре начинает тошнить. Отношения между мной и эквадорцем прекратились неделю спустя, когда я попытался уговорить его поделиться частью дохода от мелкого наркобизнеса, которым он занимался среди прочего персонала и нескольких молодых и не очень молодых местных жителей, из тех, что порой появляются за спиной по ночам. В результате мне пришлось ранним утром сматываться из города, истекая кровью и чувствуя себя полным идиотом.

На следующее утро я остановился передохнуть возле «Бургер кинга» в Западной Виргинии, все еще с измазанным кровью лицом, когда наконец у меня в голове послышался голос и ответил на вопрос, заданный девять дней назад. Я умылся в туалете при заведении, съел универсальный завтрак из напоминавших еду ингредиентов и поехал прямо в сторону Аризоны. Там я отыскал один дом во Флагстаффе, что потребовало некоторого времени, поскольку до этого я бывал там лишь однажды, к тому же не вполне трезвым, и с тех пор успел потерять адрес. Я наблюдал за домом в течение суток, прежде чем достать свой ставший теперь бесполезным для чего-либо иного кусок пластика, которым я воспользовался, чтобы открыть замок.

И с тех пор уже пять дней я жил в доме Бобби Найгарда.

Я внимательно огляделся вокруг и пришел к выводу, что если кто и пытался ограбить дом, то сделал это весьма аккуратно и не позарился на компьютерное оборудование стоимостью в десятки тысяч долларов. Первое, что я сделал, — вышел в Сеть. Подобным я не занимался уже довольно давно, будучи уверенным, что любая попытка отследить личную информацию будет сразу замечена и за мной пустятся в погоню. Бобби в числе прочего был специалистом по запутыванию следов в Интернете, и я знал, что если воспользуюсь его домашней системой, то мне ничто не будет угрожать, по крайней мере какое-то время.