Слуга смерти

— Ну вот, вы все поняли. — Хенриксон достал ключи и нажал кнопку. Его «лексус» моргнул фарами. — Залезайте.

— И что дальше?

— Садитесь в машину, и расскажу.

Том забрался на пассажирское сиденье. Хенриксон резко развернул машину и помчался по главной улице мимо бара «У Фрэнка» на восток.

Тому показалось, хотя он и не вполне был в этом уверен, что он заметил Коннелли, смотревшего им вслед из окна бара.

— Джим, куда мы едем?

— Кое с кем побеседовать, — ответил тот. — Кое с кем, кто знает намного больше, чем это кажется.

В течение получасовой поездки Хенриксон не сказал больше ни слова. Том понял, куда они едут, задолго до того, как машина свернула на уединенную дорогу, ведшую к участку, на который не находилось желающих. Хенриксон остановился на обочине в пяти ярдах от ворот дома Андерсов. Двигатель он оставил работающим, но выключил фары. Наступила кромешная темнота.

— Подождите здесь.

Том смотрел, как репортер выходит из машины и идет к дому. Когда Хенриксон прошел мимо деревянной таблички, его уже почти не было видно. Десять минут спустя он вернулся.

— На этот раз кто-то есть дома, — сказал он. Взгляд его был холоден, в волосах белели мокрые льдинки. — По крайней мере, свет горит.

Проехав через ворота, он медленно двинулся по дорожке среди деревьев.

— Вы не включили фары.

— Совершенно верно.

За предпоследним поворотом показалось озеро, поблескивавшее застывшей поверхностью в неровном лунном свете. Что-то сверхъестественное было в его виде, словно оно гордилось тем, что никогда не меняется и всегда останется прежним. Затем Том различил темные очертания хижины, примостившейся среди деревьев, и два тусклых желтых прямоугольника окон.

Хенриксон выключил двигатель и некоторое время сидел, глядя на дом.

— Ладно, — сказал он. — Пошли. Не хлопайте дверцей.

— Послушайте, Джим, — возразил Том. — Нельзя же так. Надо было сначала позвонить. Мы же не можем просто так заявиться. Если у ее дверей появятся двое мужиков, она же перепугается до смерти.

Хенриксон повернулся к нему, и по его лицу пробежала странная гримаса. Она не походила на улыбку, хотя в ней и было много общего с тем, что Том много раз видел прежде, и у него вдруг возникла неприятная мысль — а может, и тогда он вовсе не улыбался?

— Выходите, — сказал репортер.

Том выбрался на холод, щурясь под мокрым снегом. Тихо закрыв дверцу, он взглянул на хижину. Если Хенриксон прав, женщина солгала, чтобы поставить его в дурацкое положение, по крайней мере один раз, а может быть, и два. Конечно, Коннелли поверил ей, а не ему, особенно если терпеть не мог даже мыслей о снежном человеке. И своей ложью эта женщина полностью разрушила его историю.

Если для того, чтобы это исправить, требовался небольшой вечерний сюрприз — что ж, возможно, ничего страшного.

Том повернулся, услышав, как Хенриксон открывает багажник. Достав оттуда большой рюкзак, он плавным движением закинул его за спину, затем снова наклонился, опустив в багажник обе руки. Когда он выпрямился, Том изумленно уставился на него.

— Что это, черт побери?

Вопрос был глупым. Не было никаких сомнений в том, что на плече у Хенриксона висит ружье. И точно так же не было сомнений, что в руке он держит крупнокалиберный пистолет. Ни то ни другое не походило на оружие из охотничьих магазинов — скорее на то, которое можно увидеть в новостях, на фоне клубов дыма на заднем плане.

Хенриксон закрыл багажник.

— В лесу может быть опасно, — сказал он.

— Сейчас — наверняка, — кивнул Том. — Господи… послушайте, нельзя ли оставить все это в машине?

Репортер повернулся и направился к хижине. Внезапно перестав понимать, что, собственно, происходит, Том поспешил следом. Когда он нагнал его, Хенриксон уже стучал в дверь. Они немного подождали. Хенриксон уже поднял было руку снова, но остановился, наклонив голову. Том ничего не слышал.

Затем раздался звук двух отпираемых засовов, и дверь открылась.

На пороге стояла Патриция Андерс. За ней виднелась маленькая уютная комната. Женщина выглядела чуть старше, чем помнил Том, и чуть ниже ростом. Однако в ее взгляде не чувствовалось ни страха, ни удивления.

— Добрый вечер, мистер Козелек, — сказала она. — Кто ваш друг?

— Вы знаете, кто я, — ответил Хенриксон.

— Нет, — возразила она. — Не знаю. Но я знаю, зачем вы здесь.

— Тогда все намного проще.

Она пожала плечами.

— Мне все равно. Я ничего вам не скажу.

— Скажете, — ответил Хенриксон.

Голос его прозвучал несколько странно. Он прошел мимо женщины в дом, окидывая взглядом пол и стены. Увидев телефон, он выдернул провод из розетки, затем нашел мобильник женщины, швырнул его на пол и раздавил.

— Джим, — в ужасе пробормотал Том, — так же нельзя.

— Что нельзя? — спросила женщина. Она изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой, но голос ее звучал сдавленно, лицо напряглось. — Как по-вашему, зачем он здесь?

— Он репортер, — сказал Том, входя. — Он хочет написать о том, что я видел. Вот и все.

Патриция посмотрела на него.

— Господи, ну и дурак же вы, — сказала она.

— В каком смысле? — огрызнулся он. Он уже устал от ощущения, что все вокруг все понимают, кроме него самого.