Слуга тигра

Тело слуги нашли чуть ниже по течению. Действительно ли он шел в «Золотую иву» позвать господина домой? Тогда как попал на самый берег? Убийца поманила его?

Допустим, он зашел под иву; допустим, разделся, чтобы предаться любви с девицей, которая его и убила… Но раз у Сымы она не забрала трофей, то и здесь могла обойтись удовольствием от злодеяния. Найти труп, украсть халат и столкнуть тело в реку мог кто угодно.

– Как думаешь, кто-то мог украсть одежду этого Ли? – он повернулся к Хэ Ланю, терпеливо дожидающемуся, пока господин магистрат вынырнет из своих мыслей.

Хэ Лань, рассеянно теребивший в пальцах ивовый лист, кивнул.

– Где гуляют богатые господа, там и нищие просят подаяния. Вы их, верно, не приметили, они от нового магистрата прячутся. Но кто-то из них мог и одежду украсть, в хозяйских домах слуг одевают очень добротно, – он усмехнулся. – Я думаю, он не купаться сюда приходил, для этого есть места получше. Обманывал жену, вот и все.

– То есть «позвать господина домой» – это ложь, – Сун Цзиюй кивнул. Надо расспросить его приятелей, может быть, кто-то знает, с кем он встречался…

Искать одежду по скупщикам краденого было бессмысленно – жена Ли описала им совершенно обычный халат, без особых примет. Сун Цзиюй вернулся в управу, допросил единственного приятеля этого Ли, конюха, но добился немногого: тот признался, что Ли и правда иногда ходил по борделям и обманывал жену, но чтобы была какая-то постоянная зазноба – такого он не знает.

Ближе к вечеру стало ясно, что расследование зашло в тупик. Махнув рукой, Сун Цзиюй решил вызвать Ху Мэнцзы – видеться с ним не хотелось, но вдруг он все же что-то заметил в ночь гибели Сыма Кэ?

Пристав вернулся слишком уж быстро. На лице у него написана была душевная мука, хотя походило больше на зубную боль.

– Господин Ху изволят выпивать в «Золотой иве» и приглашают вас на чарку вина.

Весь вид пристава говорил о том, что, если ему сейчас прикажут и господина Ху тащить в управу волоком, он оставит свой жетон на пороге и пойдет утопится.

Сун Цзиюй вздохнул. Личное личным, но нельзя пренебрегать возможным свидетелем. Раз зовет выпить, значит, не обиделся и настроен разговаривать.

Он отпустил пристава, переоделся в обычную одежду – можно представить, сколько визга будет, если решат, что он при исполнении, – и отправился в «Золотую иву».

Из-за рассказа молодого Ма он ожидал, что Ху Мэнцзы склонен устраивать шумные попойки, угощая всех присутствующих, но жеманная «матушка», на ходу расхваливая своих девиц, отвела его в тихий кабинет, душно пахнущий приторными благовониями.

Одна певичка, разодетая в кричащее платье лимонного цвета, лениво наигрывала на лунной лютне, другая, в розовом, мягко толкала кулачками спину сидевшего у стола господина Ху. Наверное, это действо должно было изображать массаж.

При виде Сун Цзиюя господин Ху, до того лениво разглядывавший веер, оживился, вскочил.

– Любезный господин Сун! Получили мое приглашение!

– Господин Ху, – Сун Цзиюй кивнул.

Канареечная девица немедленно бросила играть, нежно подхватила его под локоть.

– Садитесь, садитесь, господин! – проворковала она. – Не желаете ли вина? А может, отведаете сладостей?

– Сладостей! – фыркнул Ху Мэнцзы. – Циньцинь, прикажи подать утку и ланьлиньское вино… и сладкие пирожки не забудь! Сусу, сделай магистрату Суну массаж, он так усердно работает ради нас!

Розовая девица направила кулачки на Сун Цзиюя и ненатурально мяукнула, рассмешив господина Ху.

– Да ты никак пьяна! Убирайся, мне тут не нужны дурочки, не умеющие пить!

Девица скорчила мордашку, такую же розовую, как ее платье.

– Не-ет, господин, не прогоняйте Сусу! Вовсе я не пьяная! Могу даже играть в шарады!

Сун Цзиюй осторожно отстранил ее.

– Оставьте нас обе, – сказал он. – Я пришел сюда не пить, а поговорить с вами о деле, господин Ху.

– Так разве одно помешает другому? Любая беседа лучше спорится под чарку крепкого вина, – Ху Мэнцзы улыбнулся и жестом указал ему на подушку напротив. – Особенно деловая беседа. Что вы хотите мне предложить, магистрат?

– Вы не так меня поняли, – Сун Цзиюй тяжело вздохнул. За кого этот Ху его принимает, за торгаша? – Я пришел поговорить о деле, которое я расследую. Молодой господин Ма рассказал, что в ночь гибели Сыма Кэ вы пили вместе. Я хотел бы узнать, не видели ли вы чего-нибудь странного?

– А, познакомились с малышом Сяньфэном! – Ху Мэнцзы налил ему вина в пустую чарку, даже не придержав рукав – тот так и плюхнулся в лужу байцзю на столе. – Просто удивительно, как у нашего простого, радушного лао Ма мог получиться такой отпрыск! Точь-в-точь какой-нибудь князь или столичный хлыщ, задирающий нос перед деревенщинами.

Сун Цзиюй поморщился. Намек был ясен – никаких ответов, пока не выпьешь.

Он взял чарку и пригубил вина. Действительно неплохое, господин Ху ни в чем себе не отказывает.

– Итак, – напомнил он. – Ночь гибели Сыма Кэ.