Слуга трех господ

Не обнаружив в Гатчинском дворце бывшего временного правителя, казаки возмутились и стали кричать на Краснова, что, дав возможность Керенскому бежать, он предал их, и за это его нужно арестовать. Чем бы этот конфликт между казаками и командармом закончился, неизвестно. Скорее всего, казаки арестовали бы Краснова, а возможно, и расстреляли. Но тут случилось непредвиденное. В Гатчину стали входить большевистские войска. Первым пришел лейб-гвардии Финляндский полк. Вслед за Финляндским полком в Гатчину вошли матросы, а за ними красногвардейцы. В массе этих войск казаки совершенно растворились и оказались в плену у большевиков, вырваться из которого уже не было никакой возможности. В такой обстановке казакам стало не до внутренних разборок. Теперь нужно было думать, как вырваться из окружения большевистских войск и уйти на Дон. Казаки поняли, что в одиночку сделать это невозможно. Вырваться из Гатчины можно было только организованно и под руководством такого опытного командира, как Краснов. И не ошиблись. Через несколько дней Краснову удалось без боя вывести казаков своей армии из Гатчины и отправить их в Великие Луки. Пока армия Краснова находилась в Гатчине, несмотря на наличие войск с разными взглядами на создавшуюся в стране обстановку, эксцессов почти не было. Если где-то матросы и пытались приставать к казакам и офицерам, то матрос Дыбенко останавливал их, и конфликт на этом заканчивался. А в конце дня к Краснову пришли матрос Дыбенко и подпоручик гвардейского полка Тарасов, которые предупредили его, что на следующий день к 10 часам утра он должен явиться в Смольный, чтобы решить дальнейшую судьбу казаков.

— Отказываться от этой поездки я Вам не советую, — сказал Дыбенко, — потому что в противном случае придется Вас арестовать и доставить туда под конвоем, а всех ваших казаков разоружить. Так не лучше ли Вам, генерал, отправиться с нами добровольно.

После такой постановки вопроса Краснову ничего другого не осталось, как согласиться с предложением Дыбенко. Только он попросил взять с собой своего адъютанта Чеботарева и начальника штаба корпуса Деменева. Дыбенко возражать не стал, и на этом разговор закончился. И утром на второй день Краснов, Чеботарев, Деменев и Тарасов отправились в Петроград. По пути под Пулково машину обстреляли красногвардейцы. Но, слава богу, никто не пострадал, и машина благополучно приехала в Петроград. Приехавших офицеров сопроводили в Смольный и завели в комнату, у дверей которой стоял караул из двух матросов. В комнате уже находилось несколько человек, и некоторые из них были знакомы Краснову.

— Это арест? — спросил Краснов у Тарасова.

— Нет, это временное задержание до выяснения, кто может Вас принять, — ответил тот и ушел.

Вернулся Тарасов вместе с каким-то матросом только к вечеру и, сказав Краснову, что этот матрос будет его допрашивать, снова ушел. А пришедший с Тарасовым матрос дал Краснову бумагу, чернила и ручку и попросил его написать, по чьему приказу казаки наступали на Петроград и как бежал из Гатчинского дворца Керенский. Краснов и Деменев письменно ответили на заданные вопросы и отдали бумагу матросу.

— Теперь мы свободны? — спросил Краснов.

Но матрос, ничего не ответив, ушел. А Краснов, Деменев и Чеботарев вместе с остальными арестованными остались коротать ночь в заточении и неизвестности об их дальнейшей судьбе. Ночью некоторых арестованных куда-то вызывали, после чего одних отпускали, а другие возвращались обратно. К полуночи в комнате остались всего восемь человек. Утром Краснова, Деменева и Чеботарева привели в комнату, где за столом сидел человек с погонами прапорщика, который представился Н.В. Крыленко, и сказал:

— Ваше превосходительство, у нас возникли разногласия с казачьим комитетом по поводу пушек, которые мы должны забрать у казаков и отправить на фронт. Но казаки не отдают их, поэтому я прошу Вас, ваше превосходительство, приказать артиллеристам сдать пушки.

— Нет, — сказал Краснов, — такого приказа я им не отдам, а сами артиллеристы, пока живы, никогда и никому свои пушки не отдадут.

Получив от генерала отказ сдать казацкие пушки, Крыленко пригласил в свою комнату солдатские и казацкие комитеты, которые долго обсуждали этот вопрос и в конце концов обоюдно решили оставить пушки казакам. А когда вопрос с пушками был решен, то Краснов напомнил Крыленко, что его обещали отпустить через час, а держат в этом гадюшнике уже целые сутки. На что Крыленко ответил, что прибывших вместе с ним офицеров он может отпустить хоть сейчас, а его, Краснова, до прояснения сути дела он отпустить не может. Но и здесь держать его нет подходящих условий. Поэтому Крыленко посоветовал Краснову поселиться где-нибудь в Петрограде, а его офицеры могут ехать в Гатчину или остаться вместе с ним.

— У меня в Петрограде есть квартира, и мы все вместе можем поселиться там, — ответил Краснов.