Слуги дьявола

Голос говорил еще что-то, но Рудольф его уже не слышал. Сознание вернулось к нему лишь через несколько часов. Придя в себя, он поспешил в библиотеку. Теперь король знал, что ему нужно делать.

Киев, 2011 год

Сергей Михайлович Трубецкой был коренным киевлянином. И ему, как всем уроженцам этого прекрасного города, было хорошо известно хмурое серое здание на Владимирской, 33. Прожив полжизни во времена СССР, он всегда с опаской обходил этот дом стороной, хотя после объявления независимости бывший КГБ уже не нес такой угрозы гражданам собственной страны, как прежде.

И все-таки его сердце неприятно защемило, когда в университете в перерыве между парами к нему подошел невозмутимого вида молодой человек и, удостоверившись, что перед ним действительно Трубецкой, попросил прийти на Владимирскую, 33 в определенные день и время. Он не объяснил причину приглашения, сославшись на то, что подобные вопросы находятся вне его компетенции. Сергей Михайлович раздумывал недолго. «В конце концов, моя совесть абсолютно чиста и потому бояться нечего. А чему быть, того все равно не миновать», — решил он и в указанный день отправился в СБУ.

От органов он ожидал чего угодно. Это могли быть скользкие вопросы о его контактах с иностранцами или невинная просьба об экспертизе каких-нибудь старинных документов, попавших по той или иной причине в поле зрения чекистов. Но каково же было удивление Трубецкого, когда он узнал, что причиной его появления на Владимирской был… предполагаемый конец света.

В бюро пропусков ему не только выдали необходимые документы, но и выделили сопровождающего, который проводил профессора Трубецкого в незатейливо обставленную комнату на первом этаже основного здания. Через минуту в комнату вошли двое: уже знакомый Сергею Михайловичу капитан Мирошниченко из милиции и невысокого роста худощавый мужчина лет пятидесяти, с приятным лицом и темными живыми глазами.

— Полковник Саенко, — представился он, поздоровавшись с Трубецким за руку. — Я очень рад, что вы нашли возможность откликнуться на наше приглашение. Прошу вас, присаживайтесь.

Все трое разместились за столом. Краем глаза Сергей Михайлович заметил, что Мирошниченко достал и положил перед собой какую-то папку. Трубецкой взглянул на Саенко.

— Мне было нетрудно это сделать. Ваш сотрудник был очень настойчив и убедителен, — спокойно произнес он. — Чем могу служить нашим доблестным чекистам?

Полковник чуть заметно усмехнулся.

— Не преувеличивайте, мы уже давно не играем в ЧК. Но — к делу. — Саенко вдруг сделался чрезвычайно сосредоточенным. — У нас к вам совершенно необычный вопрос, он может вас удивить, поэтому заранее прошу отнестись к нему со всей серьезностью. — Он сделал паузу. — Что вы можете сказать по поводу конца света?

У Сергея Михайловича пропал дар речи. В этих стенах можно было ожидать любых вопросов, но подобное выходило за рамки самого буйного воображения.

— В каком смысле? — спросил Трубецкой. — Что вы имеете в виду? Это только Всевышний знает о таких вещах, и вы, следовательно, не по адресу…

— Да, конечно, прошу прощения. Я уточню вопрос. Видите ли, не секрет, что мы по долгу службы сопровождаем масштабные, государственного уровня финансовые сделки, различные трансакции, приобретения движимого и недвижимого имущества, подписания долговременных контрактов. Так вот, все подобного рода операции обязательно страхуются, и суммы эти порой колоссальные. С недавних пор ведущие мировые страховщики, которых раньше более всего беспокоили политические риски, ныне резко увеличили ставки на страхование долгосрочных сделок сроком на 25–30 лет, аргументируя это высокой вероятностью возникновения в течение этого периода глобальных природных катаклизмов и масштабных катастроф. Все аргументы нашей стороны, что Украины это не касается в силу ее чрезвычайно удачного географического расположения и максимальный риск связан с избранием еще одного члена «отряда космонавтов» мэром Киева, полностью отвергаются. Причем аналогичная картина наблюдается повсюду — от Уолл-стрит до Эмиратов. Такое впечатление, что организован какой-то сговор.

— Прошу прощения, что перебиваю вас, — сказал Сергей Михайлович, чувствуя растущее внутри него раздражение, — но вы, наверное, спутали меня с кем-нибудь из экономистов-финансистов. Я — палеограф, моя сфера — древние рукописи, и я ничего не понимаю в страховом бизнесе.