Слуги милосердия

— Думаю, это справедливо, — сказала переводчик Зейат. — Более чем справедливо с учетом необходимости конклава. — И, повернувшись к Анаандер, заявила: — Конклав определенно должен собраться. — И снова — мне: — Это — срочное дело, капитан флота, я уверена, вы понимаете, что я должна отправиться как можно скорее. Но прежде чем: я уеду, как думаете, смогу я получить чашку или две рыбного соуса? И в течение последнего часа или около того у меня необъяснимое стремление к яйцам.

Я открыла рот, чтобы сказать: «Я думаю, мы можем это устроить, переводчик». Но я ни на миг не отрывала взгляда от Анаандер Мианнаи, а она подняла пистолет Пресгер, который держала в руке все это время.

Не раздумывая, я развернула свою броню, хотя, конечно, броня была бессмысленна против этого пистолета. Шагнула молниеносно, как вспомогательный компонент, чтобы встать между Анаандер и переводчиком Зейат, ее явной целью. Но моя нога–протез именно в это мгновение дернулась, и потом, как и предупреждала врач, нельзя было давать ей серьезную нагрузку, она хрустнула так, что я почувствовала это даже в бедре. Я упала, растянувшись во весь рост, и Анаандер выстрелила дважды.

Переводчик Зейат постояла, моргая, с открытым ртом, а затем рухнула на колени с пятнами крови на белоснежном пиджаке. Прежде чем Анаандер успела выстрелить в третий раз, один из двух сегментов «Меча Атагариса» схватила ее и заломила ей руки за спину. Сегменты «Меча Гурата» стояли молча и неподвижно.

Лежа ничком на полу, не в состоянии подняться, я сказала:

— Сеиварден! Аптечку!

— Я свою использовал! — ответила Сеиварден.

— «Меч Гурата», — крикнула Анаандер, тщетно сопротивляясь хватке «Меча Атагариса», — казни капитана Хетнис немедленно.

— Я не могу, — сказала один сегмент «Меча Гурата». — Лейтенант Тайзэрвэт приказала мне этого не делать.

Переводчик Зейат по-прежнему стояла на коленях, кровавое пятно расплывалось по ее пиджаку, она наклонилась, и ее вырвало дюжиной зеленых стеклянных шашек, которые запрыгали и заскользили но истертому серому полу. За ними последовала желтая, а потом — маленькая оранжевая рыбка; она приземлилась среди шашек и отчаянно задергалась, сталкивая шашки друг с другом. Следующий прилив рвоты извлек из переводчика нераспечатанный пакетик печений в форме рыбок, а затем — большую устрицу в раковине. Переводчик издала странный булькающий звук, подняла руку ко рту и выплюнула в ладонь два крошечных черных шарика.

— А, — сказала она, — вот они. Так гораздо лучше.

Полсекунды никто не шевелился.

— Переводчик, — спросила я, все еще лежа на полу, — вы в порядке?

— Сейчас: мне гораздо лучше, капитан флота, спасибо. И знаете, мое несварение прошло! — Все еще стоя на коленях, она улыбнулась Анаандер, руки которой держал сзади «Меч Атагариса». — Неужели вы, лорд Радча, думали, что мы станем подвергать опасности себя, дав вам оружие, способное навредить нам? — Теперь, похоже, она не испытывала боли. Ее белоснежный пиджак пропитывался спереди кровью все сильнее.

Дверь на причальную платформу открылась, и оттуда вылетела Тайзэрвэт.

— Капитан флота! — крикнула она. Бо Девять выбежала за ней. — Это длилось бесконечно, я боялась, что опоздаю. — Она опустилась на колени рядом со мной. — Но я сделала это. У меня есть контроль над «Мечом Гурата». Вы в порядке?

— Дорогое дитя, — сказала я, — ради любви ко всему прекрасному, будь добра, достань чашку воды для той рыбки.

— У меня есть, — сказала Девять и нырнула в челнок.

— Капитан флота, сэр, вы в порядке? — спросила Тайзэрвэт.

— Я в порядке. Только вот дурацкая нога. — Я подняла взгляд на Сеиварден. — Не думаю, что могу подняться.

— Не думаю, что тебе это сейчас нужно, кузина, — сказал «Титанит», когда Сеиварден опустилась на колени рядом со мной и помогла сесть.

Я оперлась на нее, и она обняла меня. Ни данных от нее, ни связи с кораблем, который мог бы передать их мне, но все равно было приятно.

Бо Девять вернулась с одной из моих выщербленных эмалевых чашек и баллоном воды. Наполнила чашку, опустила в нее крошечную, еще бьющуюся рыбку. Я сказала Тайзэрвэт, опустившейся на колени возле меня с сиреневыми глазами, полными тревоги:

— Отличная работа, лейтенант.

Анаандер наконец застыла в тисках «Меча Атагариса». Теперь она сказала:

— Так кто же эта лейтенант Тайзэрвэт?

— Один из тех ножей, — ответила я, догадываясь о реакции Тайзэрвэт на вопрос тирана, реакции, что я способна была себе представить, но без корабля не могла видеть, — которые столь остры, что ты ранишь им себя и осознаёшь это лишь позже. И опять-таки, если бы ты не заявилась сюда в ярости и не принялась стрелять в людей, довольно многие граждане могли бы тебе это сказать.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — спросила Анаандер. — Миллиарды человеческих жизней зависят от повиновения кораблей и баз. Ты можешь себе представить, сколько граждан ты подвергла опасности, даже осудила на смерть?