Слуги милосердия

Переводчик Зейат села на край бассейна, окунув одну ногу и одну руку по самое плечо в воду. Я встала и отправилась во двор, связавшись по пути с кораблем. И быстро уяснила, что ни он, ни Калр Пять не сказали мне, что происходит, потому что спорили с «Титанитом».

Спорили – пожалуй, громко сказано. Хождение по пятам за Калр Пять, очевидно, не принесло «Титаниту» желаемого результата. И в то время как я сосредоточилась на беседе с районным магистратом, он говорил с, Пять, подкалывая ее и явно добившись в этом успеха, поскольку ни Пять, ни корабль не привлекли к происходящему моего внимания, а оба сконцентрировались на разговоре, стремясь адекватно ответить. Когда я подходила к Пять, «Титанит» сказал:

– Просто сидела там, пока она тебя калечила, так ведь? Конечно да, и, вероятно, даже поблагодарила ее за это. Ты – одна из ее новых игрушек, она может заставить тебя думать или чувствовать все, что пожелает. Несомненно, ее кузина, капитан флота, способна делать то же самое.

Пять, чье напускное, а-ля вспомогательный компонент, спокойствие улетучилось, ответила. Или, может, вместо нее говорил корабль – трудно было определить в ту минуту:

– По крайней мере, у меня есть капитан. И экипаж, раз уж на то пошло. А где же твои? О да, верно, ты потерял своего капитана и не смог отыскать другого. И никто из тех, кто находится у тебя на борту, не хочет быть там, так ведь?

Быстро, как подобает вспомогательному компоненту, «Титанит» поднялся со скамьи, на которой сидел, и двинулся к Калр Пять. Я встала между ними и схватила «Титанита» за предплечье, прежде чем он успел ударить кого-нибудь из нас. «Титанит» застыл на месте, его рука была зажата в моей. Он моргнул, на лице не отразилось никаких эмоций.

– Мианнаи, так?

Я двигалась быстрее, чем любой радчааи. Очевидного умозаключения было не избежать: я – не человек. Мое имя делало столь же очевидным следующий (неверный) вывод.

– Нет, – сказала я. Тихо, на языке ночам, поскольку не знала, где сейчас магистрат, я продолжила: Я последний оставшийся сегмент десантного корабля «Справедливость Торена». Анаандер Мианнаи уничтожила меня. Я опять перешла на радчааи: – Отступись, кузен.

Мгновение он оставался недвижим, а затем почти незаметно перенес вес на другую ногу. Я ослабила хватку, и он опустил руку.

До меня донесся всплеск, и я повернула голову. Переводчик Зейат стояла теперь прямо, одной ногой по-прежнему в воде, с мокрой руки капало. В ней отчаянно трепыхалась маленькая оранжевая рыбка. У меня на глазах переводчик откинула голову назад и поднесла добычу ко рту.

– Переводчик! – произнесла я громко и резко, и она повернула ко мне голову. – Пожалуйста, не делайте этого. Пожалуйста, отпустите рыбу назад в воду.

– Но это же рыба. – Она выглядела искренне сбитой с толку. – Разве рыба не для еды?

Районный магистрат стояла на верхней ступеньке лестницы, глядя на переводчика. Вполне возможно, боясь что-нибудь сказать.

– Некоторые рыбы: – для еды. – Я подошла туда, где переводчик стояла одной ногой в воде. Но не эта.

Сложив руки чашкой, я вытянула их вперед. Слегка нахмурившись, что напомнило мне Длайкви, переводчик Зейат выронила рыбку в мои руки, и я быстро опустила их в бассейн, прежде чем она успела соскользнуть на землю.

– Эти рыбки – для того, чтобы на них смотреть.

– А вы не смотрите на рыбу, которую едите? – спросила переводчик Зейат. – И как вы определяете разницу?

– Обычно, переводчик, если они плавают в бассейне, подобном этому, особенно – в доме, то они – напоказ или домашние любимцы. Но поскольку вы не привыкли определять такое различие, возможно, будет лучше, если вы спросите, прежде чем съесть что-нибудь, не предложенное вам недвусмысленно в качестве пищи. Во избежание недоразумений.

– Но я на самом деле хотела ее съесть, – сказала она почти скорбно.

– Переводчик, – сказала районный магистрат, которая пересекла двор, пока мы с Зейат разговаривали, – есть места, где вы можете выбирать рыбу, чтобы съесть. Или можно отправиться к морю… – И магистрат стала рассказывать про устриц.

«Титанит» покинул двор, пока я была занята с переводчиком. Вполне вероятно, что он ушел из дома. Пять стояла рядом, вновь обретя привычный бесстрастный вид. Чувствующая мое внимание и пристыженная.

И кто был ответственным за эту перебранку? Корабль показывал Калр Пять, что говорить, но Пять не зачитывала послание корабля бесстрастно. Слова его появлялись в ноле зрения Пять почти в то же мгновение, как она говорила, и, хотя Пять слегка отклонялась от формулировок корабля, ясно, что оба они в тот момент были охвачены желанием сказать одно и то же.

Переводчика Зейат, казалось, захватила мысль об устрицах, районный магистрат говорила об их местах обитания в устье реки и о лодке, которую можно нанять, чтобы добраться до них. Было решено, что это состоится завтра. Я вновь переключила внимание на Пять. На корабль. Оба они наблюдали за мной.