Слуги правосудия

— Я все еще разгадываю тебя, — произнесла Стриган так, будто ее утверждение было связано с моим, хотя я совершенно уверена, что это не так. — На самом деле, я думаю о том, чтобы дать ему кое-что еще, чтобы успокоить. — (Я не ответила.) — Ты этого не одобряешь. — Это был не вопрос. — Мне не жаль его.

— Ты повторяешься.

— Он потерял свой корабль. — Весьма вероятно, что интерес к гарседдианским артефактам заставил ее изучить события, которые привели к уничтожению Гарседда. — Это несчастье, — продолжала Стриган, — но радчаайские корабли — это ведь не просто корабли, так ведь? И его команда. Для нас это было тысячу лет назад, но для него — все шло своим чередом, а в следующее мгновение все исчезло. — Движение ее руки выразило досаду, но не только — я не разобралась. — Ему нужен медицинский уход.

— Если бы он не бежал из Радча, он бы его получил.

Стриган приподняла седую бровь, села на скамью.

— Переводи для меня. Мой радчааи недостаточно хорош.

Вспомогательный компонент запихнул Сеиварден в отсек временной приостановки жизнедеятельности, она почувствовала, что мерзнет и задыхается, — газы отсека заполнили рот и нос, силы покинули ее, а очнулась она уже в изоляторе патрульного корабля. Сеиварден рассказывала, с трудом скрывая волнение и гнев.

— Какое-то потрепанное, крошечное «Милосердие» с жалким капитаном-провинциалом.

— Твое лицо почти бесстрастно, — сказала мне Стриган. Не на радчааи, чтобы Сеиварден не поняла. — Но я вижу твою температуру и частоту сердечных сокращений.

И наверное, несколько других показателей — с медицинскими имплантатами, которыми она, вероятно, обладает.

— Этот корабль управлялся людьми, — сказала я Сеиварден.

Это расстроило ее еще больше — были это злость, стыд или что-то еще, не знаю.

— Я не понял этого. Не сразу. Капитан отвел меня в сторону и объяснил.

Я перевела это Стриган, и она с недоверием посмотрела на Сеиварден, а затем вопросительно — на меня.

— Эту ошибку легко допустить?

— Нет, — ответила я коротко.

— И вот тогда-то она наконец должна была сказать мне, сколько это длилось, — произнесла Сеиварден, погруженная в собственную историю.

— И что случилось после, — предположила Стриган.

Я перевела, но Сеиварден не обратила внимания и продолжала, будто никто из нас не произнес ни слова:

— В конце концов мы зашли на крошечную пограничную базу. Вы знаете такие: управляющий — либо в опале, либо быстро сделавшее карьеру ничтожество; назойливый инспектор-контролер, который строит из себя тирана в доках, и полдюжины сотрудников службы безопасности, для которых самый серьезный вызов — выставить юнцов из чайного магазина.

Я-то думал, что у капитана «Милосердия» кошмарный акцент, но на базе я вообще никого не мог понять. ИИ базы вынужден был мне переводить, но мои имплантаты не работали. Слишком устарели. Поэтому мне пришлось говорить, используя настенные пульты управления. — (Что делало любой разговор чрезвычайно трудным.) — И даже когда объясняла База, то, что говорили люди, было лишено смысла.

Они поселили меня в комнату с койкой, в которой едва хватало места, чтобы встать. Да, они знали с моих слов, кто я, но у них не было сведений о моем финансовом положении, и могли пройти недели, пока они поступят. А может, и больше. А пока я получал еду и кров, гарантированные любому радчааи. Если, разумеется, нё пожелаю вновь пройти испытания, чтобы получить новое назначение. У них не было данных о результатах моих испытаний, а если бы и были, они, безусловно, устарели бы. Устарели, — повторила она с горечью.

— А ты был у врача? — спросила Стриган. По лицу Сеиварден я догадалась, что в конце концов заставило ее уйти из пространства Радча. Вероятно, она показалась врачу, который предпочел выждать и понаблюдать. Дело было не в телесных повреждениях — какое бы «Милосердие» ее ни подобрало, корабельный медик вполне справился бы с ними, — но психологические или эмоциональные травмы могли излечиться сами собой, а если этого не произошло, врачу нужны были данные испытаний, чтобы действовать эффективно.

— Они сказали, что я могу направить сообщение с просьбой о помощи главе моего клана. Но они не знали, кто это. — Сеиварден явно не желала говорить о враче с базы.

— Главе клана? — спросила Стриган.

— Главе ее семейства, — объяснила я. — В переводе звучит очень впечатляюще, но на деле это так, только если твой клан очень богат или уважаем.

— А ее клан?

— Был и тем и другим.

Это не ускользнуло от внимания Стриган.

— Был.

Сеиварден продолжила, словно мы и не вмешивались:

— Но как оказалось, Вендааи исчезли. Мой клан исчез. Всё: и активы, и контракты — совершенно всё поглотил Гейр!

Тогда, лет пятьсот назад, это поразило всех. Два клана, Гейр и Вендааи, ненавидели друг друга. Глава клана Гейр злонамеренно использовал в своих интересах игорные долги Вендааи и некоторые безрассудные контракты.

— А что сейчас? — спросила я Сеиварден.

Она не обратила внимания на мой вопрос.