Слуги правосудия

— Конечно. — Голос Скаайат потеплел. Я вполне уверена в том, что ей искренне нравилась лейтенант Оун. Я знаю, что и она нравилась лейтенанту, хотя иногда высказывания Скаайат ее расстраивали, как этим вечером. — Твоя семья оплачивала часть этих издержек, пусть и небольшую. Быть может, от этого становится легче сочувствовать тем, кто платит за тебя. И я уверена, что трудно не думать о том, через что прошли твои собственные предки, когда аннексировали их.

— Твоих-то предков никогда не аннексировали. — Это прозвучало едко.

— Ну, кого-то из них, вероятно, аннексировали, — призналась лейтенант Скаайат. — Но они не входят в официальную генеалогию. — Она остановилась и потянула лейтенанта Оун за руку. — Оун, мой дорогой друг! Не мучай себя из-за того, чему ты не можешь помочь. Все вокруг таково, каково оно есть. Тебе не в чем себя упрекать.

— Ты только что сказала, что всем нам есть за что корить себя.

— Я этого не говорила. — Голос Скаайат звучал нежно. — Но ты все равно будешь считать именно так, правда? Послушай, жизнь тут станет лучше, потому что мы здесь. Это уже так, и не только для местных, но и для тех, кого сюда перевезли. И даже для Джен Шиннан, хотя сейчас ее душит обида — ведь она больше не самая большая шишка в Орсе. Со временем она успокоится. Они все успокоятся.

— А мертвые?

— Мертвы. И волноваться из-за них — пустое.

ГЛАВА 5

Когда Сеиварден проснулась, она была суетлива и раздражительна. Дважды спросила меня, кто я такая, и трижды пожаловалась на то, что мой ответ, который был заведомой ложью, не сообщил ей никакой значимой информации.

— Я не знаю никого по имени Брэк. Прежде я никогда тебя не видел. Где я?

В дыре, у которой есть имя.

— Ты на Нильте.

Она натянула на голые плечи одеяло, но потом нахмурилась, сбросила его и сложила руки на груди.

— Я никогда даже не слышал о Нильте. Как я здесь оказался?

— Понятия не имею. — Я поставила еду, которую держала в руках, на пол перед ней.

Она снова потянулась за одеялом.

— Не хочу.

Движением руки я выразила безразличие. Я поела и отдохнула, пока она спала.

— Это с тобой часто случается?

— Что?

— Проснуться и не знать, где ты, с кем и как туда попала?

Она натянула на себя одеяло и тут же сбросила его опять, потом потерла руки.

— Пару раз.

— Я — Брэк из Джерентэйта. — Я это уже говорила, но знала, что она снова спросит. — Я нашла тебя два дня назад перед баром. Не знаю, как ты туда попала. Ты бы умерла, если бы я оставила тебя там. Мне жаль, если ты хотела именно этого.

Отчего-то это ее разозлило.

— Да ты прелесть, Брэк из Джерентэйта! — Она презрительно усмехнулась. Таким тоном она говорила, когда носила форму, — удивительно было услышать его от голой и растрепанной Сеиварден.

Этот тон меня обозлил. Я точно знала, почему рассердилась, и знала, что, если бы отважилась объяснить это Сеиварден, она ответила бы не чем иным, как презрением, и это бесило меня еще сильнее. Я удержала на лице безразличное, чуточку заинтересованное выражение, которое использовала, общаясь с ней, с того мгновения, как она очнулась, и снова равнодушно махнула рукой.

Я была самым первым кораблем, на котором служила Сеиварден. Она прибыла сразу после подготовки, семнадцати лет от роду, и угодила в заключительную часть аннексии. Дело было в туннеле, высеченном в красно-коричневом камне под поверхностью небольшой луны. Она получила приказ караулить пленных, девятнадцать человек, которые лежали нагими на земле и тряслись от холода, дожидаясь, пока их оценят.

На самом деле это я сторожила пленных, расположившись всемером вдоль коридора с оружием на изготовку. Сеиварден — такая молодая, еще худощавая, темные волосы, смуглая кожа, карие глаза ничем не примечательны в отличие от аристократичных черт лица, включая нос, который тогда, впрочем, еще не обрел своей значительности. Она волновалась, да, оставшись здесь ответственной всего лишь через пару дней после прибытия, но в то же время гордилась собой и своей неожиданной, пусть и незначительной, властью. Гордилась темно-коричневой формой: курткой, брюками и перчатками, лейтенантскими знаками отличия. И, подумала я, чуть сильнее, чем надо, возбуждена тем, что держит в руке настоящий пистолет, выполняя определенно не тренировочное задание.

Одна из пленных у стены, широкоплечая, мускулистая, бережно прижимала к туловищу сломанную руку и шумно рыдала, сопровождая стоном каждый выдох, взахлеб глотая воздух при каждом вдохе. Она знала, каждый в этой очереди знал, что их либо складируют, чтобы в будущем использовать как вспомогательные компоненты — подобные моим сегментам, которые стояли сейчас перед ними, утратив всякую индивидуальность, став телесными придатками радчаайского боевого корабля, — либо просто ликвидируют.

Сеиварден, которая расхаживала с важным видом вдоль очереди, все больше и больше досаждало судорожное дыхание этой жалкой пленницы, пока в конце концов она не остановилась перед ней.

— Буфера Аатр! Прекрати этот шум! — По тому, как подергивались мышцы руки Сеиварден, я поняла, что она вот-вот поднимет свое оружие.