Слуги света, воины тьмы

Элиот догадывался: показывать кому бы то ни было то, что он знает о своей сестре, нехорошо. Ведь музыка давала ему власть над тем, чему была посвящена. Но никто не должен иметь такой же власти над Фионой.

Первым делом он решил сосредоточиться на двери и двигаться вперед маленькими шагами, постепенно. Найти способ возродить дверь, открыть ее, а уж потом искать сестру.

Элиот вспомнил засыпанную снегом долину, праздник, смех и пение людей и ту музыку, под которую они танцевали. Эту песню мальчик слышал и раньше (несмотря на правило номер тридцать четыре). Она проникала сквозь толстые стены Дубового дома каждую ночь под Новый год.

Элиот начал напевать, но остановился — он все же плоховато помнил мелодию.

— Ты знаешь эту песню? — спросил он, повернувшись к Роберту.

— Кто же ее не знает? — немного раздраженно ответил тот.

— Не мог бы ты спеть ее для меня?

— Ну уж нет. Я петь не умею.

— Мне нужно услышать эту песню, чтобы открыть дверь.

Роберт поморщился, огляделся по сторонам, вздохнул, кашлянул и запел.

Забыть ли старую любовь и не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?[98]

Мелодия была довольно простой. Элиот сыграл ее, а потом начал импровизировать. Он добавил фразу, напоминающую падающий снег, потом — виртуозный пассаж, в котором зазвучал треск фейерверков, взлетающих в ночное небо над альпийской деревушкой.

Кирпичи в стене начали потрескивать. В кладовой стало холодно.

Элиот продолжал развивать гармонический строй своей пьесы, обогатив ее смехом, звучавшим в долине. Потом извлек несколько звонких нот для описания снега, сверкающего под луной, и игры северного сияния на темном небе.

Дверь материализовалась. Теперь это была не просто краска на кирпичах. Появились доски и металлические скобы. Медная дверная ручка вошла в предназначенное для нее отверстие и со щелчком закрепилась.

Элиот заиграл быстрее и подошел ближе к двери.

Ручка медленно повернулась.

Но музыка неожиданно перестала слушаться Элиота. Он взял восходящую ноту, а прозвучала нисходящая. Снова мелодия ускользала от него.

Рассердившись, он сильнее прижал струны и начал сражаться с Леди Зарей. Он должен был играть свою музыку.

Раненый палец разболелся. Проникший в руку Элиота яд начал подниматься выше.

Что, если музыка знала что-то такое, чего не знал он? Может быть, лучше дать ей свободу — пусть летит туда, куда хочет его привести?

Элиот неуверенно ослабил руку, зажимавшую струны. Мелодия зазвучала в ритме джиги, он начал невольно притопывать в такт. Но настроение музыки стало более мрачным. Радость сменилась меланхолией, веселье — болью. Все то же самое — но при этом перевернутое, преобразившееся в нечто ужасное.

Щелкнул замок… и дверь распахнулась.

Элиот перестал играть и прижал струны к грифу.

Пожалуй, к лучшему, что музыка пока что не вела его дальше.

Роберт уставился на открытую дверь.

— Отличная работа, — проговорил он, и с его губ слетело облачко пара.

Картина за дверью напоминала то, что можно увидеть в стеклянном новогоднем шаре. Холмы и лес утопали в снегу, сверкающем под луной. Вдалеке виднелась деревня, озаренная свечами и мерцающими гирляндами. Люди пели новогоднюю песню, а когда она отзвучала, в небо взмыли букеты фейерверков.

Все было как в прошлый раз. В точности так же. Ну просто дежавю.

Но сугроб около двери был примят. Судя по всему, именно сюда упала Фиона, когда Луи ее толкнул. Повсюду виднелись следы, полузаметенные снегом.

— Видимо, она пыталась открыть дверь, — сказал Роберт, — а может быть, вообще не смогла ее найти. Не так-то это просто.

Он покопался в разбросанном по полу хламе, нашел небольшой лом и подпер им дверь.

Сколько времени провела Фиона в Новогодней долине? Элиот выставил руку за порог. На ладонь упали снежинки и несколько секунд не таяли. Было очень холодно. Он сделал шаг назад и сжал замерзшие пальцы в кулак.

— Ее следы ведут к деревне, — сказал Роберт. — Уверен, с ней все в порядке.

Элиот был не так уж уверен в этом. Далеко ли ушла Фиона? Снег мешал точно оценить расстояние, деревня казалась то далекой, то близкой.

— Пожалуй, надо поискать для тебя куртку, — сказал Роберт.

Неожиданно в кармане у Элиота что-то зажужжало. Он вздрогнул.

Телефон Роберта тоже зазвонил. Оба вынули мобильники.

— Мистер Миме сказал, что это один и тот же телефон, — объяснил Роберт. — Наверное, мне звонят.

— Один и тот же телефон? Но как?..

Роберт промолчал и нажал кнопку ответа.

— Да? — Его лицо сразу помрачнело. — Нет, это не он.

Он был готов разорвать связь.

— Погоди. Это меня?

Элиот раскрыл свой телефон.

— Алло?

— Мой мальчик, — донесся до него голос Луи. — Будь так добр, скажи мистеру Фармингтону, чтобы он не слушал наш разговор, хорошо? Видишь ли, насколько мне известно, у Лиги существуют правила на этот счет.

Роберт упрямо держал телефон рядом с ухом. Он покачал головой.

Элиот бросил на него взгляд, достойный бабушки. Роберт нахмурился, но все же медленно закрыл телефон и сложил руки на груди.