Слуги тьмы. И мне будет тепло

Товарищи сидели, замерев в неловких позах. Скорчился, положив руку на связку стрел, Нели. Облокотившись о жердь, выглядывал из-за камня Кивин. По лицу его словно гуляла рябь — пожилой воин боролся изо всех сил. Все это напомнило Эдварду совсем недавнюю встречу с тротом. С той только разницей, что сейчас он, Малейн, полностью вырвался из-под ментального влияния.

Священник перегнулся через край, рассматривая дорогу. Лемутский отряд уже был совсем близко. Сверкали на солнце лезвия топоров, длинные голые хвосты елозили по земле, вычерчивая загадочные письмена. А посреди отряда, медленно переступая, двигалась худая, мучительно-прямая фигура. От нее черными волнами текла Нечистая сила. Лица видно не было, но словно сами собой перед лицом вспыхнули черными провалами бездонные зрачки. А в голове огненными строчками зажглась мыслесвязь.

— Наконец-то ты выбрался из-под защиты каменных стен. Мне было слишком тяжело, достать тебя в пещере. Но теперь…

Гнусная волна накатила на душу, сминая заново построенный барьер. Малейн дернулся, пытаясь восстановить утерянную защиту. Темная сила смыла барьер, закрутилась, взвихрилась водоворотами. И тогда, не в силах больше бороться, Эдвард отошел в сторону, пропуская незримую волну вражеской силы. Чужая мощь бешеным потоком разлилась, заполнив собой весь мир. Но только Малейна больше не было в этом мире. Где-то рядом пенилась в немыслимой ярости нечистая ненависть, бурлила, разъедая камни, разламывая вековые горы, а он, нетронутый, стоял на карнизе.

Эдвард удивленно огляделся, пошевелил руками, попрыгал. Тело послушно выполняло приказы. Но что-то все же поменялось. Причем поменялось в нем самом. Мир вокруг стал проще, понятней, словно исчез туман, до этого застилавший глаза.

Но не было времени разбираться. Отряд лемутов добрался до перевала и сейчас подходил к ущелью. До него оставалось не больше двухсот ярдов. Священник подбежал к первому, самому большому камню. Многотонная глыба отслоилась от остальной скалы и теперь лежала почти вертикально. Казалось, хватило бы легкого толчка, чтобы нарушить хрупкое равновесие. Но чтобы сдвинуть такую громаду, пришлось создать целую систему из крепких, в ногу толщиной, жердей.

Наконец отряд внизу поравнялся с ловушкой. Малейн подпрыгнул, повис всем своим двухсотфунтовым телом на дальнем конце жерди. Навалился, пригибая упругое дерево к земле. Каменная глыба заскрипела, стирая в пыль залетевший в трещину песок. Затем качнулась и с утробным гудением полетела вниз. Крысы, побросав оружие, кинулись врассыпную. И только фигура в черном не сдвинулась с места. Адепт Нечистого медленно поднял голову, будто хотел остановить взглядом летящую громаду.

Не было даже крови. Каменная глыба полностью накрыла худую фигуру, глубоко впечаталась в землю. Глухой удар, тряхнул скалы, сбил Малейна с ног. Где-то невдалеке загрохотал, стекая по каменным склонам, обвал. Эдвард подбежал к краю, схватил кусок базальта с голову размером и, не целясь, запустил его вниз. Со дна ущелья донесся жалобный визг. И почти сразу же раздался новый глухой удар — очнувшиеся киллмены сбрасывали в ущелье приготовленные глыбы.

Растерявшиеся лемуты в панике метались по дну ущелья, уже не пытаясь увернуться от летящих сверху стрел и камней. Огромный валун, подпрыгивая, прокатился вниз по дороге, размазал несколько вставших на пути людей-крыс, врезался в край скалы и, разломившись на две половины, остановился. Малейн кинулся к следующему камню, замахнулся, сбрасывая его вниз, и понял, что убивать больше некого.

По всему перевалу лежали изуродованные лемуты. Некоторые, с переломанными руками и ногами, раздробленными грудными клетками и смятыми спинами все еще были живы. Шевелились, раскидывая ошметки кровяной грязи, пытались ползти, приволакивая сплющенные конечности. Угрюмый Браян, с онемевшим от жалости и омерзения лицом, добивал живых короткими ударами бронзового наконечника. Нели небольшим, похожим на уклейку ножиком вырезал стрелы. Цокал раздраженно языком, когда древко оказывалась сломано.

Малейн в первую очередь подошел к глыбе, убившей темного адепта. Земля вокруг камня просела, пошла мелкими трещинами. Черный базальт был испачкан зеленым травяным соком и пылью. Эдвард обошел вокруг камня, присел на корточки, заглянув под нависший каменный край.

Бледная, покрытая сухой шелушащейся кожей, рука все еще шевелилась. Медленно, почти незаметно, сгибалась, раздирая высохшую землю. Затем ладонь дернулась, судорожно выпрямилась, растопырив во все стороны белесые корни пальцев, и замерла, наконец-то умерев. На указательном пальце тускло светился граненым рубином золотой перстень. Эдвард потянул из-за пояса длинный, подаренный отцом кинжал. Прошептал молитву, забрался, скорчившись в три погибели, под нависший край, коротко размахнувшись, резанул остро отточенным лезвием. Поднял перстень, вытряхнув на землю окровавленный обрубок, отер украшение о траву, вылез на свет.