Слуги ветра

— Над облаками курить совсем невыносимо, — пробурчал старик Харбу-Махар, ставший в последние дни совсем неразговорчивым и угрюмым. Его лицо и руки были тщательно забинтованы, его друг Балбаш старался поправить здоровье коллеги всеми силами.

— Выпьем вина, уважаемый маг! Повеселимся от души! Пусть громы и молнии грохочут под нами!

Еле заметная натянутая улыбка появилась на лице несчастного касарца, и он одобрительно хмыкнул. Разумеется, он понимал, что любой капитан сделает все возможное, чтобы постараться не намочить лишний раз корабль, и без того тяжелый. Да и кому из команды хочется сидеть под дождем и кутаться от ветра, в то самое время когда есть возможность подняться выше и наслаждаться солнечным светом.

Лесные дороги были почти непроходимы. Не прекращающийся вот уже пять дней дождь сделал почву похожей на сплошное болото. Тяжелые катапульты увязали в грязи, срубленные деревья как настил не давали возможности пехотинцам уверенно продвигаться сквозь лес, кавалеристы то и дело теряли подковы лошадей. Армия двигалась очень медленно. Они уже давно миновали те самые холмы, где стоял фрегат, теперь это место опустело. Оставленные наблюдатели из отряда сопровождения доложили, что вечером того же дня команда свернула лагерь и поднялась в небо, держа курс на восток. Значило ли это, что они полетели к крепости Касс? Или, напротив, двинулись к Хатану осматривать позиции. Кто теперь мог сказать с полной уверенностью. Можно было разогнать тучи, усмирить непогоду и холодный северный ветер, применив один только амулет с накопленной силой полной луны, но маг не торопился использовать силу, приберегая ее для успешной осады. В этом противостоянии он не мог позволить себе проиграть. В случае поражения он рисковал потерять все. Его собственное родовое гнездо, отрог железных гор, сейчас совершенно обескровлено и лишено какой бы то ни было достойной армии. Всех людей, способных держать в руках оружие, он увел в земли Полхии, так что его собственный замок — теперь легкая добыча. Это риск, очень серьезный риск. Оставалось уповать только на то, что капитан Бра-мир не станет менять своих планов и не отправится в земли Гурымея. Судя по последним донесениям он уже успел побывать на рудниках, теперь, наверное, не рискнет, ведь он не знает о том, как обстоят дела в тех местах. Чуть пришпорив лошадь, маг промчался вдоль вереницы плетущихся по грязи солдат, догоняя повозку, в которой ехал Фарас.

— Разведчики говорят, что па стенах крепости и в округе корабля не видно, — доложил Фарас Гурымею чуть привставая с подушек. — Может, он струсил и отправился восвояси, переметнулся к булгальцам или просит приюта в землях Хариди?

— Он рядом! Он следит за каждым нашим шагом, он смотрит с высоты и ни за что не упустит такой выгодной ситуации. Он слишком хитер и умен, чтобы отказаться от своих планов. Даже не думай, Фарас, что этот проныра окажется глупей тебя.

— При всем уважении, князь, но он хоть и смелый, но не безумный. Не думаете же вы, что он серьезно говорил о том, что станет штурмовать крепость Хатан?

— Даже одна его попытка, разведка боем, обойдется обороне крепости слишком дорого!

— Надо было сжечь ублюдка в тот момент, когда была возможность!

В ответ на это Гурымей только ухмыльнулся и поскакал вперед, чтобы подогнать авангард, судя по всему плотно увязший в грязи. Маг не понимал, почему Брамир, имея в своем распоряжении такую сокрушительную силу, как древние знаки, до сих пор не решился воспользоваться ею. Бережет для решительного удара? Не знает, как воспользоваться? Или настолько бережлив, что не рискует показать противнику свою истинную силу. Чего он ждет? Начни он сейчас расходовать силу камней, по закону равновесия сил прибавится и у самого Гурымея, но силы только истлевают как весенний лед, как воск свечей выгорают вместе с мелкими потугами. Может ли в облике этого простолюдина скрываться опытный маг? Но как в таком случае ему удается скрывать свои знания и мощь? А может, маг не он сам, а к го-то из его когорты? Это должно быть, очень сильный соперник.

Армия продолжала продираться сквозь холмистую равнину, то и дело неся потери. В низинах и оврагах порой двигаться было совершенно невозможно. Начало лета — не самое лучшее время для того, чтобы перемещать такие огромные человеческие массы. Гурымей уже жалел, что поторопился и не учел такой значительной особенности местного климата. Но поворачивать было уже поздно. К исходу следующего дня дождь прекратился, но густой туман висел над холмами, как кисель, не давая возможности полностью контролировать местность. Объединенное семитысячное войско поднималось на последний горный кряж, за которым уже возвышался массив самой крепости. От этого места до главных ворот три тысячи колен прямого удара. Темный силуэт утеса стоял призрачным великаном в густой пепельной мгле, пугал своими размерами, своей неприступностью и мощью.