Слуги ветра

В своем двенадцатом откровении избранным Юргус говорит о том, что слишком рано призвал богов на землю, и великий город снова опустел. Высокие покинули свою земную обитель. Проклиная богов, прибывая в ярости, нейфы попытались остановить время, чтобы боги не вернулись больше никогда. Но время не подчинилось. Только луна прекратила свой бег по небу. Люди рождались и умирали, все больше уповая на волю стихийных духов. Растеряли все знания, что даровали им боги. А нейфы, опозоренные и бессильные, канули во тьме своих заблуждений.

— А что же ваш избранный народ — пустынные волки — предал богов?

— Уходя, боги завещали нам великий город. Мы поклялись беречь его до той поры, пока высокие не решат вернуться. Многие тысячи календарей мы храним эту святыню и до сих пор не нарушили своей клятвы. Рассылая шпионов по всем землям, мы узнаем о тех, кто решается посягнуть на древнюю обитель, и пресекаем любые попытки войти в ворота древней крепости. Жизнь в пустыне не легка, но мы терпим. Пусть и не в силах выставить армию против полчищ неприятеля, но даже один пустынный волк — это очень опасно. Мы отравляем колодцы, хотя сами умеем пить воду из них, мы совершаем набеги на тылы противника, лишая припасов армию, наши маги неволят ветры, вызывая бури и ураганы. Скрытность — наша сила, коварство — наше оружие, пустыня — наша крепость, и еще никто не смог овладеть ей.

— Так вы ждете, когда боги вновь вернутся и наведут порядок в этом бедламе?

— Мы ничего не ждем, Брамир, исполняем свой долг и верны клятве.

— «Огненный ветер» — это большой корабль, — напомнил я наемнику, — добраться в скрытый город ему вполне под силу. Поэтому ты хотел сжечь его вместе с половиной города? Поэтому ты убил команду.

— Нас не беспокоила команда, мы даже не заботимся о том, что кто-то сможет добраться до сердца пустыни. Главное — это удержать позицию. Внушить всем, что мы реальная угроза, сила, которую нельзя не брать в расчет, хоть это уже совсем и не так. Мы лишены поддержки, можем обитать только в пределах мертвой земли, хоть она и велика, в сотни, в тысячи раз больше любого королевства, что на севере, что на юге, что вместе взятые.

— Если я пригоню корабль в древний город, ваш род сможет его выкупить?

— Скорее всего, мы его просто отберем. Тебя и всю команду повесим, и даже разговаривать на тему взаимной выгоды не станем. И потом, если ты продашь нам корабль, как сам покинешь город? Все это пустые разговоры, корабля у тебя больше нет, и неизвестно, где его теперь искать.

— Насчет торговли с вами мне теперь все ясно. Даже не подумаю вести корабль в ту сторону, но что касается поисков, то здесь ты не прав, Орадан. Корабль в ущелье за этим хребтом. Ветер дует с вершины, и я чувствую запах. Удивляюсь, как ты его до сих пор не почуял.

— После визита на ямный двор мой нос, наверное, до следующего полнолуния ничего чуять не будет, — оправдался наемник, скептически оценивая отобранную у стражников саблю, с которой не расставался всю ночь, пока мы взбирались на перевал, — да и потрепали меня изрядно, кроме запаха собственной крови ничего не чувствую.

Най выскочил из-за скалы, наставив на нас заряженный арбалет. Не виделись с ним несколько дней, а как изменился мальчишка — порозовел, вытянулся, ожил. Меня Най узнал сразу, а вот на Орадана смотрел долго и напряженно. Стрелу арбалета он нацелил в лошадь. В ответ на такую угрозу наемник даже не шелохнулся, не попытался выхватить оружие или развернуться боком. Не удивлюсь, если пустынный волк способен ловить стрелы на лету, даже арбалетные.

— Добрый день, господин. Мы уже давно вас дожидаемся. Капитан Тром говорил, что вы скоро придете, я ждал на дороге.

— Капитан Тром?! — удивился я. — С каких нор старик решил стать капитаном?!

В ответ на это Най промолчал. Я понял, что ему было что сказать, но либо внутреннее чувство такта, либо умение не вмешиваться в дела взрослых остановили мальчишку.

Орадан совершенно не обращал внимание на оружие, которое мальчишка так и не потрудился убрать, и, спрыгнув с лошади, стал распрягать утомленное животное. Сняв удила и седла, наемник стегнул лошадей, отпуская их восвояси. Умные животные найдут дорогу домой, а по клеймам на их крупах любой крестьянин определит владельца.

Старика Трома я сразу и не узнал. Вечно скрюченный, сутулый, подслеповатый краснобай теперь преобразился в живчика, который с проворством кошки перебирался с мачты на мачту. Корабль закрепили в узком ущелье, но крепко привязав канатами к скалам и уродливым, изогнутым ветром, деревьям. На борт пришлось карабкаться по веревочной лестнице, той самой, до которой мы с Ораданом не смогли допрыгнуть, когда фрегат с неумелой командой плыл над казармами дворцовой охраны. Корвель встретил нас на палубе. Обрадованный нашему возвращению, он тут же полез обниматься, что со мной, что с наемником, не очень-то стесняясь его удивления.

— Брамир! Дружище! Как я рад, что ты смог выбраться. Тром уже собирался идти в город вызволять тебя из лап инквизитора. Да все мы уже готовы были на это!