Слуги зла

— Паук, видишь ли, — произнес Дэни уязвленно, — я только что был болен. Я участвовал в стольких битвах, я умею сражаться, а ты…

Паук рассмеялся.

— Похоже, твоя прежняя сила — это тоже эльфийская чара, — сказал он. — Не расстраивайся, наверное, подрастешь еще. Все-таки вот шерсть на морде появилась…

— Гад ты, Паук, — огрызнулся Дэни и, не выдержав, тоже усмехнулся. — С тобой не поспоришь. У тебя слишком тяжелые… доказательства.

— Угу, — сказал Паук и стал смотреть в небо.

Часть третья

…Больше не будет больно и плохо —

Сегодня не кончится никогда!

Между выдохом каждым и вдохом

С неба летит звезда,

Гаснет звон последнего слога —

И шкатулка вопросов пуста.

Больше не будет больно и плохо —

Сегодня не кончится никогда!

Flеur

Из обычного человеческого самодовольства я начинаю эти записки воспоминаниями о том знаменательном дне, когда мне удалось навалять Задире по первое число.

Он так мне надоел своими постоянными мелкими цеплялками относительно человеческих боевых возможностей, что в конце концов я вызвал его на официальный поединок при огромном скоплении веселящейся публики. Нас вооружили деревянными мечами, выстроганными лично Хромым Псом для обучения подрастающего поколения, а происходило это эпохальное действо в Круглом зале, где обычно собирались для тренировок дети и подростки.

Хочется написать, что я сделал Задиру одной левой, но ради жизненной правды сознаюсь: в ходе боя устал как собака, а впоследствии оказалось, что синяков у меня многовато. Самый роскошный синяк мой юный друг соорудил не мечом, а рукой, разместив на моей потерявшей эльфийскую изысканность физиономии — на левой стороне челюсти. Так что саркастически хохотать было довольно-таки больно.

Грустно признав, что Задира сильнее меня физически, радостно отмечаю, что мой боевой опыт и быстрота реакции это несколько компенсируют. Я его обезоружил и приставил клинок к горлу; по местным правилам это означает «убит» и считается чистой победой.

Когда я подал ему руку, помогая подняться, он сказал:

— Круто, Эльф. Но это у тебя рука как-то в невозможную сторону поворачивается. К такому привыкнуть надо. Я, знаешь, редко рубился с людьми, которые действительно что-то могут.

Я ответил, почти польщенный:

— Мы можем рубиться хоть каждый день, если хочешь. Привыкнешь. Ты — очень интересный противник, Задира. Совсем не простой.

Задира ухмыльнулся. Я трепанул его по плечу, выражая самое дружеское расположение.

Наши приятели, любовавшиеся поединком, изъявили свое восхищение победителем визгом, пинками и хихиканьем и стали потихоньку расходиться. Мои будущие спутники пронаблюдали за нашим боем с профессиональным интересом. Клык одобрительно ухмылялся, Паук очередной раз двинул меня по спине в виде признания заслуг; Ястреб щурился и морщился, но кивнул. Шпилька великодушно подошла понюхать меня в щеку, но лизнуть, конечно, побрезговала.

— Ты неплохой парень, Эльф, — сказала она, лукаво поглядывая на Задиру. — Иногда прямо жаль, что у тебя рожа такая страшная.

Комар тут же заверещал:

— Шпильке Эльф нравится! — и был укушен уязвленным Задирой за ухо.

Пока они выясняли отношения, ко мне обратился Паук:

— Ну, чего, — произнес он совершенно удовлетворенно. — Ты вроде пришел в норму, Эльф. Все считают, что можно отправляться. Не передумал?

— Я давно передумал, Паук, — я едва удержался от живописного вздоха типа «скорбящий Перворожденный». — Не хочу я идти, совсем не хочу. Но точно знаю, что нужно — мне самому нужно и вам нужно.

— Наверху погода очень хорошая, — сообщил Паук. — Дороги подсохли, тепло. Перерыв в войне закончен, по-моему. Вот-вот люди сюда снова притащатся. Хорошо бы до лета успеть.

— Как скажешь, — сказал я. — Хочешь, пойдем уже завтра. Ястреб по-прежнему рвется в бой?

— Нас четверо будет, — объявил Паук. — Как обговаривали. Мы с Ястребом, Задира и Шпилька. Нормальная команда, как думаешь?

— Зачем идти такой толпой?

Паук ухмыльнулся, толкнул меня плечом:

— Тебя охранять. Не пинайся, я серьезно. Смысл в том, что ты должен дойти, так? Если ты не дойдешь, то мы в лес вообще не попадем. И еще — ты должен дойти не один, а то на месте крышей двинешься. Вот тебе и резон: из четверых бойцов хоть кто-то уцелеет, чтобы проводить тебя до места, помочь выбраться и потом довести до дома.

Мне стало очень неуютно.

— Паук, — сказал я через силу, — мне кажется, что мы все — смертники.

Его ухмылка только раздвинулась пошире.

— Угу, — ответил он. — А что, привыкать нам, что ли? — И так врезал мне между лопаток, что я сделал шаг вперед.

Я, увлеченный мрачными мыслями, даже не заметил, как вся моя замечательная компания потихоньку собралась вокруг. Задира ткнул меня кулаком и обнадежил:

— Да брось, где наша ни пропадала!

Шпилька согласно кивнула, Ястреб смерил меня прицеливающимся взглядом и торжественно изрек:

— Это может быть всем диверсиям диверсия.