Слуги Зла

Тропинки в густых зарослях на склоне отыскивались с трудом, и размытая глина скользила под башмаками – на сложных местах арши хватались за ветки и каменные выступы, чтобы не скатиться вниз, а кое-где приходилось карабкаться едва ли не на четвереньках, но все вокруг было спокойно. Враги не рвались в эти горы, труднодоступные и, не смотря ни на что, больше принадлежащие побежденным, чем победителям – пока было светло, бойцы видели внизу за пеленой дождя пестрые лоскутья возделанных полей, которые уже начали убирать, и далекие населенные пункты, но никто, кроме жаб, мокрых взъерошенных птиц и дождевых червей, не встретился в пути.

Темнота опустилась рано. Ночь пришла такая темная, что узкие щели орочьих зрачков расширились во весь глаз, но все равно с трудом ловили жалкие капли света. Едва различая дорогу глазами, бойцы положились на чутье и слух, выбирая направление по внутреннему, никогда и нигде не подводившему аршей, странному чувству, похожему на компас, встроенный в душу. Этот компас помогал существам их расы ориентироваться в кромешной тьме и лабиринтах любых пещер, безошибочно находя дорогу там, где человек или эльф безнадежно заблудились бы в течение пяти минут – вот и сейчас, в дождливом мраке, бойцы точно знали, куда следует бежать, чтобы на рассвете выйти точно к цели.

Дорога, показавшаяся бы страшным кошмаром любому другому двуногому обитателю мира, встряхнула аршей, заставила их собраться и сосредоточиться, заострила чувство партнерства, как всегда происходит в стае хищников, готовящихся напасть – но почти не утомила и уж точно не напугала. Звуки окружающей темноты не несли никакой угрозы; от обрывов веяло особым странным сквозняком, а неустойчивый камень под ногой компенсировался протянутой рукой товарища. Арши молчали, погруженные в наблюдение за всем окружающим, но это не мешало им моментально реагировать на звук изменившегося дыхания или сбившихся шагов бегущего рядом – как всегда в подобных случаях, отряд становился перед боем неким сплоченным целым.

Они бежали всю ночь; на рассвете под ногами появилась каменистая, но довольно ровная дорога, идущая вверх – отряд вышел к перевалу. Серо светало. Дождь поредел и теперь еле моросил. Время от времени кто-нибудь из бойцов встряхивался, пытаясь чуть обсушить волосы, но это был скорее инстинктивный, чем по-настоящему полезный жест.

Когда белесый рассвет уже пробивался сквозь каменную стену облачности, дорога вильнула – и запах, который больше не отгораживала скальная гряда, обрушился на все ноздри вместе со встречным ветром. Клык остановился, а за ним и остальные.

Запах не оставлял ни сомнений, ни надежд.

– Ну вот… пришли, – пробормотал Паук.

– Подойдем поближе, – сказал Клык, нагнулся и принялся рассматривать на мокрой дороге глубоко врезавшиеся в мелкий щебень следы подков. – Вот, видели это?

Арши занялись изучением следов. Шпилька и Мелкий нагнулись, чтобы их понюхать; дождь почти смыл их запах, но чутким носам хватило его еле заметного остатка. Шпилька сморщилась и чихнула. Мелкий сплюнул сквозь зубы:

– Я думал – просто люди…

– Вот интересно, – протянул Красавчик, – этим-то что в горах надо?

– Этим везде надо, – сказал Клык. – Они расширяют владения. Думаете, они не интересуются пещерами, где есть рудники, лаборатории и все такое? Зря так думаете. Вспомните Черные Провалы.

– Оттуда… – задумчиво сказала Крыса, присев на корточки и трогая следы пальцем. – Из Леса. Лошадь тяжелая… Под кем-то лошадь убили… или труп везли… или…

– По-моему, просто люди с ними тоже были, – сказал Паук. – Великоват отряд… Хотя… кто знает, сколько их теперь!

– Пойдемте вперед, – сказал Клык. – Мне надо кое-что подтвердить.

Команда побежала дальше, в направлении, противоположном тому, куда вчера вечером умчались всадники на подкованных лошадях – к месту вчерашнего боя.

Когда-то вход в подземелье аршей был тщательно замаскирован, как всегда делали во избежание лишних неприятностей инженеры их расы. Сейчас любой догадался бы, где находился спуск в пещеры – прежде, до битвы.

Только теперь спуска не было.

Громадная насыпь щебня, в который рассыпались падавшие глыбы, обломков камня, искореженных кусков металла, из которого в свое время состояли ворота, выдранных с корнем и перемолотых взрывом деревьев, росших когда-то на горном склоне выше входа – все это вырастало из тела горы, как могильный холм. В ответ на сотрясение сверху сошла лавина; она содрала склон камнепадом, дорогу на перевале засыпало вывернутыми с привычных мест валунами. Пыль прибил дождь, свежие изломы камня влажно поблескивали вкусным красно-коричневым цветом…