Слухи

Когда потребовалось, нашлись деньги на бифштексы. Элизабет подумала, что это на Уилла, а не на Генри, следовало возлагать надежды в плане спасения их семьи. Правда, теперь это вряд ли имело значение. Когда она увидела, как уверенно Уилл идет к тому, чтобы снова сделать ее богатой, она обнаружила, что ей это не нужно. Элизабет знала, какое значение имеют деньги для ее матери и для остальной семьи, но ей они теперь были безразличны. Ее смешило — она даже улыбнулась, откидывая брезентовый полог, служивший дверью их хижины, — что она так горевала о потере своих платьев, безделушек и украшений. Теперь, когда их не было, она о них и не думала.

Элизабет продолжала думать о юноше, которого любила, до самого его возвращения. Он вошел с глазами, горящими от возбуждения, воодушевленный работой. От него, как обычно, пахло потом и мылом, но прибавился и новый запах — что-то вроде серы. Это напомнило Элизабет о нефти, о том, чем Уилл усиленно занимался.

— Лиззи, — сказал он.

Взяв у нее из рук нож, которым она чистила картофель, и положив его на стол, Уилл поднял ее и прижал к себе. Поцеловав Элизабет, он встретился с ней взглядом. Глаза его сияли по-новому, и ей вспомнились те времена, когда они впервые признались друг другу в любви. Это была уже не та детская игра, когда они воображали, что женаты, как взрослые, — нет, теперь все было по-настоящему. Тогда-то Элизабет и приказала устроить ход между кухней и каретным сараем, чтобы ускользать к Уиллу ночью. Им тогда еще не исполнилось шестнадцати, и они еще не осознавали всей сложности их положения.

— Где Денни?

Элизабет положила голову ему на грудь, а он, прижимая ее к себе, смотрел, что еще нужно подготовить к обеду.

— Я послал его в город за виски.

Взяв со стола кусочек яблока, Уилл отправил его в рот.

— О, я же могла его купить!

— Чтобы настоящая леди покупала алкоголь, как какой-то работяга?

Элизабет поджала губы.

— Не уверена, что здесь разбираются в таких тонкостях, — возразила она.

— Да, но ты-то разбираешься.

Проглотив кусок яблока, он легонько щелкнул ее по носу. С тех пор как Элизабет прибыла в Калифорнию, бывали минуты, когда она вспоминала о своих хороших манерах, от которых было труднее отказаться, нежели от роскоши. Но в такие минуты, как сейчас, она знала, что все ее качества так же дороги Уиллу, как он — ей.

Он поцеловал ее в лоб, и они молча продолжили трудиться над праздничным обедом при мерцающем свете лампы. Вскоре вернулся Денни Плэнк. Элизабет повернулась и, улыбнувшись, кивнула ему. Как всегда, ей подумалось, что он мог бы быть красив, если бы не оспины и большие уши. Он был высокого роста и крупнее Уилла. В карих глазах светилась доброжелательность. Уилл любил Денни и доверял ему, и этого было достаточно, чтобы Элизабет тоже его полюбила.

— Пахнет вкусно, — с усмешкой заметил Денни.

— Денни! — рассмеялась Элизабет. — Мы же еще не начали стряпать.

Уилл подошел и обнял своего друга за плечи. Элизабет никогда еще не видела своего возлюбленного таким оживленным. В каждом его жесте чувствовалась уверенность.

— Ну, значит, хорошо выглядит — не переставая улыбаться, поправился Денни. — Вот, — продолжил он, ставя на стол бутылку, завернутую в бумагу.

— Браво!

Уилл взял бутылку и, развернув ее, отправил бумагу в огонь. Взяв маленькие баночки из-под джема и сардин, он налил в каждую немножко коричневой жидкости. Потом раздал баночки и высоко поднял свою.

— За наш успех!

Они чокнулись и выпили. Элизабет умеренно пила шампанское на балах в Нью-Йорке, но никогда еще не пробовала виски. Оно обожгло ей язык. Неважно! Это тоже входит в солнечную картину их удачи.

— За наш успех, — подхватил Денни, ставя баночку на стол. — Ах да, Уилл, вот это было для тебя на почте. Они сказали, что миссис Келлер… — тут Денни подмигнул, что не очень-то понравилось Элизабет, — наверное, не забрала это, поскольку была в городе раньше.

Элизабет продолжала смешивать грецкие орехи, яблоки и сельдерей в надбитой синей миске, в то время как Уилл поставил свою «рюмку». Он отошел в сторонку, чтобы вскрыть телеграмму, и Элизабет обернулась к нему, не замечая, что Денни присел к столу и, набрав пригоршню грецких орехов, начал их поедать. Ей хотелось отвлечься от телеграммы и продолжить готовить салат, но она не могла. Через минуту Уилл взглянул на нее, и выражение лица у него больше не было праздничным.

— О, Лиз, — сказал он.

— Что такое?

Уилл взглянул на Денни, который наливал себе вторую порцию виски, затем перевел взгляд на Элизабет. Он кивнул на дверь, показывая, чтобы Элизабет следовала за ним.

— Денни, мы сейчас вернемся, хорошо? — Затем шутливо добавил: — Не налегай на виски, а то нам нечем будет праздновать.

Денни рассмеялся в ответ, и они вышли в темноту. Они шли молча, удаляясь от слабого света, льющегося из хижины. Пока Элизабет была дома, небо утратило оранжевые тона, а пурпурный цвет сменился черным. Начали проглядывать звезды. Наконец Уилл нарушил тишину.

— Я знал, что это стучится, — начал он спокойно. — Только не думал, что это произойдет так скоро.

— Что в телеграмме?