Слушай Луну

– Он вовсе не бука, понимаешь, Люси? – сказал Альфи. – Он просто застенчивый. Любит быть один и не любит, когда ему мешают. Он целых два года со мной не разговаривал, когда мама привезла его домой. А теперь он ко мне привык и ко всем нам тоже. Но он все равно не слишком много разговаривает, даже с мамой. А все остальные на острове для него чужие, а он чужих не очень любит. Мама говорит, ему не нравится, как они на него смотрят. Он же слышит, как они его называют и что говорят у него за спиной, ну, как он был в сумасшедшем доме. Некоторые так вообще считают, что маме не следовало забирать его к себе, но это потому, что они его боятся. Только у них нету для этого никаких причин. Дядя Билли – добрейшая душа. Это же он тогда подобрал тебя в тумане, помнишь? И позаботился о тебе. Он и мухи никогда не обидит. Просто он не любит, когда на него таращатся, вот и все. Поэтому он и сидит вечно в своем сарае, если только не мастерит что-нибудь на своей лодке. Ты не переживай. Ты дяде Билли тоже нравишься, иначе он не стал бы петь. Я даже думаю, может, он как раз для тебя и поет. Ну, мама же говорит, ты теперь нам тоже родня. Но при всем при том, если мы сейчас пойдем с ним поздороваемся, он может расстроиться. И тогда ему станет грустно, так грустно, что он может даже перестать есть. Мама говорит, он не любит, чтобы мы подходили к нему слишком близко, входили в его сарай или приближались к его лодке без приглашения. А мама знает его как облупленного, она его понимает. Они ведь вместе выросли. Они двойняшки. Брат и сестра.

Рассказывая все это, Альфи чем дальше, тем отчетливей сознавал, что Люси необыкновенно внимательно ловит каждое его слово. Чем больше он ей рассказывал, тем как будто больше ей хотелось услышать про дядю Билли. Она по-настоящему слушала. Если она так заинтересовалась, подумалось Альфи, значит она должна понимать бо́льшую часть того, что он говорит. Он все время надеялся, что, может, она даже задаст ему какой-нибудь вопрос. И она смотрела так, словно вот-вот заговорит, но так и не заговорила.

В самый последний день каникул Альфи показалось, что он наконец-то нашел способ заманить Люси в воду. Он взял ее с собой ловить креветок на каменистых приливных отмелях в Зеленой бухте, когда начался отлив. Креветок можно будет съесть на ужин, сказал он ей, как в тот раз, когда она была у дяди Билли. У Люси загорелись глаза. Эта идея определенно пришлась ей по вкусу. Как Альфи и ожидал, поначалу она топталась на берегу, глядя, как он, стоя по колено в воде, ловко орудует сачком в зарослях морской травы. Он знал все места, в которых любили прятаться креветки. Первые же несколько взмахов сачка принесли ему улов в дюжину хороших крупных креветок. Он вывалил их в ведро и с торжествующим видом понес показывать ей.

Когда Альфи протянул девочке сачок, она взяла его.

– Это просто, – заверил он ее, беря за руку. – Идем, Люси, я тебя научу.

Он медленно повел ее по камням к воде, чувствуя, как она все крепче стискивает его руку. Но она шла, она шла за ним! Вода добралась ей сначала до щиколоток, потом до колен, а она все шла.

И тут откуда ни возьмись на них с пронзительным криком спикировала чайка. Она пронеслась над их головами, и их обдало ветром. Люси завизжала, выдернула руку и бросилась на берег. Обратно она уже так и не вернулась. Она уселась на камне, обхватив колени руками, и наблюдала за Альфи с безопасного расстояния, время от времени бросая взгляды на «Испаньолу» на другой стороне бухты. «Дядю Билли высматривает», – догадался Альфи, но тот с самого утра куда-то запропастился. Альфи настойчиво звал девочку присоединиться к нему, то и дело выбирался на берег и хвастался уловом, – мол, попробуй еще разок. Но Люси даже с места не сдвинулась. И Альфи в конце концов смирился.

Вечером ему не хотелось рассказывать матери, как неудачно все вышло в Зеленой бухте. Отцу, впрочем, он все рассказал, улучив удобный момент. Тот в ответ лишь пожал плечами.

– Ты сделал все, что мог, сынок. Я ж говорю, эту девчонку никто не заставит делать то, чего она делать не хочет. Такая уж она своенравная, с характером девчонка. Не захочет завтра утром ехать на школьной лодке, значит не поедет. И все тут.

Глава двенадцатая У нас тут не ухмыляются

Альфи думал, что на следующее утро Люси останется в постели и просто не спустится вниз, но, к изумлению своему, обнаружил, что та поднялась раньше него. Она даже самостоятельно покормила кур – впервые в жизни, раньше они всегда делали это вместе. Облаченная в новое школьное платье, которое Мэри сшила специально для нее, – еще одно ухищрение, призванное заинтересовать девочку учебой в школе, – Люси вместе со всеми уселась за стол, съела свое яйцо с хлебными гренками и выпила молоко. А когда Альфи отправился в школу, она безмолвной тенью привычно выскользнула из дома следом, и Пег тоже увязалась за ними, как она это часто делала.