Слушай Луну

И преподобный Моррисон в проповеди отлично уловил общие настроения, когда в своей обычной ханжеской манере заявил, что страдания и смерть Джека Броуди, подлая и варварская казнь сестры Эдит Кэвелл[13]в Бельгии и потопление «Лузитании», сопровождавшееся такими чудовищными жертвами, – все это потрясло весь мир, не могло оставить ни у одного из нас ни тени сомнения. «Ни тени сомнения», – повторил он, многозначительно глядя прямо на нас на нашей скамье, – в том, что мы ведем войну за правое дело, сражаемся на стороне добра против зла и что каждый из нас обязан вносить в эту борьбу свой вклад и сражаться, не щадя своих сил».

Преподобный Моррисон не стал здороваться со мной, даже не взглянул на меня после службы, что, безусловно, должно было послужить мне наказанием за мои взгляды на войну, равно как и за открытую солидарность с семейством Уиткрофт.

Оставаться на поминки после службы я не стал, а вместо этого прогулялся до фермы Вероника вместе с Уиткрофтами, разговаривать с которыми, по-видимому, тоже никто не желал. В последние дни до меня доходили слухи о том, какие дела творятся в школе мистера Бигли с тех пор, как Большой Дэйв Бишоп растрезвонил всем про одеяло Люси, как достается Люси с Альфи от детей и от самого мистера Бигли. Зная мистера Бигли, я ничуть этим новостям не удивлялся.

На Джима Уиткрофта я случайно наткнулся несколько дней назад, когда обходил своих пациентов на Треско. Он привез на продажу свой улов и сидел на пристани с непривычно понурым видом. Он рассказал мне, что из-за этого одеяла никто теперь не покупает у него рыбу и что большинство островитян – и даже кое-кто из родни – с ним и знаться не желают. Куда бы он ни шел, все шарахаются от него, как от чумы. С Мэри они обращаются точно так же, и с ребятишками тоже. Он был не просто рассержен, он был в гневе, в таком гневе, в каком я его никогда даже и представить не мог. Он сказал, что никогда больше не станет разговаривать с братцем Дэйвом. А потом добавил, что по большому счету все это из-за войны и что я с самого начала был прав, и Мэри тоже, что эта война отравляет людей и портит их. Потом он поблагодарил меня за дружбу и за все то, что я сделал для Люси Потеряшки, и, пожелав мне всего наилучшего, отпустил меня.