Слушайте звезды!

— Плачьте и смейтесь, о люди… Мудрый из мудрейших, колдун Карпацико-тин покинул нас… Самый знающий, самый старый — Карпацико-тин ушел на Острова Вечности, чтобы встретиться с великим предком Корилентио-леком… Смейтесь и плачьте, о люди…

Евгений Дрозд Возвращение пастухов

Чабаны выпили по последней пиале зеленого чая и, распрощавшись, ушли к своим загонам.

— Ну, — сказал Виктор, шевеля веткой головни в угасающем костерке, — теперь, наконец, можем поговорить. Объяснишь ты, в конце концов, зачем меня сюда вызвал?

Зубов ответил вопросом на вопрос:

— А тебе что — здесь на нравится?

Виктор помолчал, огляделся вокруг. На небо уже выползла огромная Луна и освещала долину и горы. Метрах в двадцати, внизу, неутомимо журчал невидимый сейчас горный поток. Свежий воздух был напоен неповторимым ароматом арчи.

— Нравится. Но мне непонятно — зачем ты дал эту телеграмму? Я беру отпуск за свой счет, срываюсь с места, трачу деньги на билеты, добираюсь на перекладных до этой долины — и все ради того, чтобы полюбоваться видами окружающей натуры, покушать баранины, да еще осмотреть свалку, где покоятся кости и черепа несчастных овечек… В этом что — таится некий сокровенный смысл? Зачем ты меня водил на кладбище этих убиенных созданий? Отвечай!

Зубов не спеша извлек сигарету, медленно закурил.

— Я ожидаю неких событий, — сказал наконец он, — и подумал, что тебе, как журналисту, это тоже будет небезынтересно.

— Событий? — насторожился Виктор.

— Разумеется, это только гипотезы, предположения… Скажи, ты, когда сюда добирался, с местными беседовал? Ну там, слухи всякие… Тебе что-нибудь интересное рассказывали?

— Это ты насчет летающих тарелок? Да весь Мегабад об этом только и гудит, и в Юранг-Тубе тоже все на них помешались. Говорят, они тут чуть ли не каждый день шастают и чуть ли не строем летают. А ты что — тоже их видел?

— Видел, — мрачно подтвердил Зубов, но в подробности вдаваться не стал, а задал еще вопрос:

— Ты ведь знаешь, зачем я ездил в Монголию полгода назад?

— На раскопки, конечно?

— Да. Очередная смешанная монгольско-советская экспедиция на знаменитое кладбище динозавров в пустыне Гоби. Работали мы там напряженно, а во время отдыха, естественно, спорили до хрипоты. Сам знаешь, загадка очень быстрого исчезновения динозавров до сих пор не решена. У каждого своя излюбленная гипотеза, свое объяснение. А я вот все ходил среди раскопов, глядел и никак не мог понять, что это мне напоминает… А потом повстречал олгой-хорхоя.

— Кого?

— Олгой-хорхоя, Слышал про такого зверя?

— Слышать-то слышал, и Ефремова «Дорогу ветров» читал. Только не кажется тебе, что для одного бедного журналиста это многовато — летающие тарелки, динозавры, олгой-хорхой?..

— Еще и не то будет, — хладнокровно заверил Зубов. — Рассказывать дальше?

— Я весь внимание.

— В тот день жара стояла страшная. Днем работать не было никакой возможности, наши все попрятались кто куда — где только тень была. А я себе места не находил. Хотел было заснуть в тени грузовика, да только ворочался. Под конец встал, взял на всякий случай ружье — вдруг сайгак подвернется, а то консервы осточертели — и пошел куда глаза глядят. Отошел я от лагеря километров на восемь и увидел его.

— Кого?

— Ну, олгоя, хорхой который… Этакая лиловая колбаса, метра полтора в длину, сантиметров 10–15 в диаметре. Ползет себе по бархану, извивается. Ты знаешь, жутко мне стало. И не потому, что опасно, что он на расстоянии убивать может — я к нему и не собирался приближаться — а просто вид у него такой чуждый. Не похож он ни на одного земного зверя. Не наша это тварь. Ну, думаю, легенд о тебе много ходит, но поймать тебя никому еще не удавалось. Но сейчас от науки не уйдешь… Прицелился из своей двухстволки и выстрелил.

— И что?

— Он исчез.

— Как исчез?

— А вот так. Вспыхнуло что-то на бархане и все. Ничего нет, чисто, пусто. Один только песок. Да что ж это, думаю, такое — галлюцинация? На солнце перегрелся? Стою, размышляю, в собственном здравом уме уже сомневаюсь. И вдруг замечаю метрах в десяти от себя в воздухе какое-то сияние. Сияние усиливается, превращается в слабо светящийся шар, сантиметров 20–30 в диаметре, и висит он в воздухе примерно на высоте моего роста, а из него выползает этот фиолетовый червяк. Вылез целиком, и сияние сразу же исчезло. Олгой-хорхой повисел еще немного в воздухе, потом плюх на песок и ко мне, извиваясь, ползет. Тут уж я со страха по нему из второго ствола вдарил. И та же картина — вспышка и нет его — пустой песок и все. Стою, жду, головой ворочаю и снова вижу сияние — только на этот раз метрах в двух от себя. Тут уж я рванул — ног под собой не чуял. Отбежал метров на пятьдесят, прежде чем осмелился остановиться и оглянуться. Он к тому времени уже заполз на гребень бархана и через него переваливал. Еще пару секунд я его видел, а потом мелькнул в воздухе синий хвост и все.