Слушаю и повинуюсь

Понятно, что этого добра в Москве навалом, но мне-то сейчас дорого время. Как никогда дорого. Вдруг сейчас Артемка томится в мрачном подвале Шахрияра, а мы будем время тянуть. А Артема ибн Петра начнут крыски и клопы кушать. Возможно, даже без соли и специй. Я не настолько жестокая, чтобы оставить животных без приправ.

Таксист бурчал себе что-то под нос о красивых девушках, продающих любовь за деньги, но не предлагающих Кариму бесплатно. Как я поняла — Каримом назвали водителя при рождении. Когда родители называли так мальчика, наверное они думали, что сын вырастет умным и вежливым человеком. Эх, а теперь этот человек сидит и задвигает Аллаху про несправедливость жизни.

И ведь он не знает, что я его понимаю. Думает, что я как и большинство россиян знаю только три языка — литературный, жаргон и мат.

— Многоуважаемый, перестаньте нести чушь. Лучше следите за дорогой, а то и я могу сказать пару слов о неуважении к женщинам, — произнесла я на его языке.

— Прасти, сестра, не знал, что ты тожэ панимаешь наш язык, — покраснел водитель.

— За незнание прощаю, а вот за слова… Повезешь меня за полцены, — отрезала я.

— Но…

— Никаких «но»! Ты меня оскорбил, а я и так на взводе. Мне давление поднимать нельзя, а ты тут… За полцены!

— Да, сестра… Прасти ещё раз.

Я фыркнула что-то невразумительное и отвернулась. Надо было сосредоточиться на предстоящем задании. Надо было.

Вскоре мы подъехали к заданному адресу. Я попросила остановиться чуть пораньше, чтобы иметь возможность обследовать территорию возможной диверсии. Таксист кивнул, пожелал мне удачи в бою и умчался по своим делам, сопровождаемый внимательными взглядами видеокамер. Камеры были повсюду — на заборах, на столбах, на деревьях.

Они уставились на странного таксиста, который приехал, чуточку постоял и уехал. Надо ли говорить, что они не видели меня. Ну да, я сразу же перешла в режим невидимости. Ниндзя бы мной гордились.

Я подошла к воротам огромного замка. Такие любят строить те, кто горделиво именует себя элитой и те, кто избрал понты смыслом жизни. Возле ворот стояли два охранника с автоматами. Я выпустила крыса из сумочки и направилась к воротам.

Расчет прост — я невидимкой проскальзываю мимо всех стражей, освобождаю Артема ибн Петра, и мы счастливо возвращаем всё на круги своя. Всё просто, как два пальца об асфальт.

Масуд маршировал рядом, уверенный в своей невидимости. Он шел с таким довольным видом, что мне даже захотелось дать ему хорошего пенделя. Ведь всё из-за него, из-за его приписок, а он радуется…

Я справилась со своим порывом, оставив заметку на будущее.

Мы домаршировали до ворот и уперлись в два дула, поднятые на уровень моей груди. Каким-то образом охранники увидели нас!

— Красотка, мы тебя уже заждались! — усмехнулся один из охранников, бритоголовый шкафообразный крепыш.

— Да, шеф чуть ли не каждые пять минут спрашивает о тебе. А ты в самом деле фокусница — ишь как вынырнула из воздуха. Потом научишь? — спросил второй мужчина, беловолосый качок.

Но как? Почему?

— Слышь, Гуля, походу этот полудурок наложил заклинание проявления, — сказал Масуд. — Мы хрен скроемся…

— О! И игрушка говорящая рядом. Всё как начальник говорил, — присвистнул первый охранник.

— Мальчики, у меня был очень трудный день. Давайте обойдемся без прелюдий, — устало выдохнула я. — Ведите к своему шефу и постарайтесь поменьше улыбаться, если вам дорого содержимое трусов.

Улыбки словно испарились с лиц охранников. Они сразу включили серьезные мины. Ворота распахнулись передо мной, и я прошла в распахнутые объятия опасности. Сзади шли охранники с хмурыми рожами и автоматами наперевес.

Не совсем то, что я ожидала, но… Главное, что мы попали внутрь. И у меня ещё был один козырь в рукаве.

Глава 30

Сам дом был огромен, нелеп и настолько отвечал дурному вкусу Шахрияра, что если бы я даже не знала, кто меня ждет внутри, то обязательно постаралась бы держаться подальше от такого чудовищного строения.

Надо ли говорить о том дворце, в котором я жила, пока мой бывший муж не заточил меня в лампу?

Тут же были стеклянные фасады, купола из коричневой черепицы, колонны и даже башенка муэдзина. Интересно — Шахрияру кто-нибудь поет по утрам молитвы, или он сам залезает на верхотуру и возносит хвалу Аллаху?

Мы шлепали по белому мрамору дорожки и подходили всё ближе к зловещему зданию. Охранники шли чуть поодаль, но я прямо-таки физически ощущала их заинтересованные взгляды на моей пятой точке. Ну что же — пусть посмотрят, тем более, что мне есть чем гордиться.

Эх, это вот Артем ибн Петр не понимал, а эти ребята, похоже, разбираются в женской красоте. Или же осатанели на службе настолько, что готовы пялиться на любую задницу…

— Гуля, чой-то мне тут не нравится, — шепнул Масуд.

— А мне нравится ещё меньше, — ответила я. — Но ничего не поделаешь, мы должны вызволить господина.

Ещё два охранника распахнули перед нами двери, попутно раздев меня глазами. Да-да, раздев, поимев и быстренько одев обратно. Экие шалунишки.