Слушатель (ЛП)

Он задумался о том, сделали бы они то же самое? Они. Рыцари. Сэр Тристрам… сэр Гавейн… сэр Ланселот… сэр Галахад… и остальные. Они бы сделали нечто подобное? Он надеялся, что если они существовали когда-то в каком-то другом месте, они бы одобрили его поступок, и один из них — или его тень в некоем мистическом месте — мог сейчас стоять в ожидании Кертиса, готовясь встретить его и сказать самую замечательную вещь на свете:

Стань одним из нас.

— Спасибо, Кертис, — прошептала Нилла. — Спасибо тебе за все, что ты сделал.

Его глаза закрылись, но он еще дышал — прерывисто и неглубоко. И вдруг Нилла и малыш Джек услышали вой приближавшихся сирен. Он доносился от дороги, ведущей к стоянке позади лодочной пристани. Нилла дотронулась кончиками пальцев до щеки Кертиса и наклонилась к самому его уху:

— Полиция здесь! Я пойду и встречу их. Держись, Кертис. Пожалуйста… они уже здесь. Ты понимаешь?

Она услышала его ответ и была поражена тем, что он прозвучал так же сильно, как во времена их прежних разговоров:

— Я понимаю.

Она встала. Нилла и ее брат взобрались по небольшому склону на стоянку. Маленький Джек сильно хромал на поврежденную ногу — падение с крыльца во время атаки на Джинджер не добавило его лодыжке здоровья. Но оба они были вознаграждены зрелищем красных пульсирующих проблесковых маячков полицейской машины… нет… их было две — одна следовала за другой. Вскоре они поняли, что вторая машина — не полицейская, а скорая.

Нилла обернулась к озеру.

Позже она так и не смогла понять, было ли это обманом зрения или игрой света от проблесковых маячков, но ей показалось, что росчерк раскаленного света, взметнувшийся прямо вверх… точнее, вверх и вперед, пролетел, словно метеор над озером. Так быстро… всего одно мгновение. Как это ни странно, но он чем-то напомнил ей маленькую сияющую птицу.

И за один удар сердца она исчезла.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СЛУШАЮЩИЕ

26

Это правда, что Дьявол может быть как мужчиной, так и женщиной. Что Дьявол может быть жесткой пружиной в сидении автомобиля, мухой в глазу или ударом деревянной дубинки по железным прутьям тюремной камеры. Правда и то, что Дьявол может сесть за руль этой самой машины с жесткой пружиной в сидении и устроить сумасшедшую и дикую езду. Он будет гнать, не обращая ни на кого внимания, и причинит сто десять миллионов видов страданий всем и каждому, пока не направит этот автомобиль прямо к утесу и не разобьет его об острые скалы под ним.

— После этого, — вещал овдовевший методистский проповедник, который женился на Орхидее Мэйхью осенью 1938 года, — Дьявол сбежит в укрытие, потому что Дьявол… он ведь не делает уборку после того, как разбивает машину. Нет, никогда! Это Отче — тот, кто приходит и очищает. Собирает этот сломанный двигатель. Вставляет новые лампы в эти разбитые фары. Устанавливает новое лобовое стекло. Крепит новые целые шины. Вот так автомобиль, который был разрушен рукой Дьявола — дьявольски плохим, плохим водителем — готов снова проехать многие, многие мили. Почему же Отче не остановил Дьявола до того, как тот сел за руль машины, с которой все началось? — вопрошал он на собрании Методистской церкви Возлюбленного Спасителя в Вилл-Платте, штат Луизиана. — Мы же все хотим это знать, ведь так? «Почему» спрашиваем мы. Что ж, я всего лишь человек, и я, так же как и вы, испытываю страдания на жизненном пути оттого, что не знаю истинной воли Бога. Но я знаю одно: c какими бы обломками вы не столкнулись, как бы безнадежно они ни выглядели, как бы ни казалось, что двигатель сломан и никогда, никогда больше не заведется… Отче — великий, всемогущий и знающий механик. Если только вы позволите Ему действовать. Как только вы откажетесь от этой старой машины, Дьявол съедет со скалы. Пусть потом Отче поработает над ней, потому что Дьявол… затаится в подполье.

В октябре 1934 года Орхидея переехала из Нового Орлеана на ферму своей семьи в нескольких милях от Вилл-Платта. Она отдала своему Па две тысячи долларов, полученных ею в качестве подарка от мистера Джека Ладенмера, и на эти средства он смог купить столь необходимый ему новый трактор. Она заняла свою старую спальню в задней части дома, где безвылазно томилась, пока ее Па и Ма не сказали, что если она не отправится на церковный пикник в этом году, то они засунут ее в корзину и продадут, как ненужное белье. Она неохотно пошла, и этот поступок изменил всю ее дальнейшую жизнь.

У нее и пастора Мики — Майки для нее — был счастливый дом, расположенный через дорогу от церкви. Она оказалась очень способным декоратором, и некоторые из прихожанок церкви оценили ее уникальный взгляд на вещи. Посещая ее дом, они никогда не забывали спросить о прекрасном бокале с бриллиантовыми гранями вокруг основания, который демонстрировался на маленьком квадрате темно-синего бархата в специальном алькове.