Служанка

«Ничего, не пропадет, — зло обрывала я своего невидимого собеседника. — О нем теперь есть кому позаботиться». Мысли о приезжей крале были такими горькими, что у меня аж зубы сводило и кричать хотелось. Жаль, что я не могла этого сделать. Так бы выплеснула из себя все обиды, глядишь, и полегчало бы…

Наскоро умывшись, проглотила кусок булки, запила ее оставшимся липовым отваром и, прихватив котомку, тихонько выскользнула из комнаты. В доме стояла сонная предутренняя тишина. Лишь из-за дверей, мимо которых я проходила, доносились бессвязные пьяные бормотания и заливистый храп дознавателей. Принесла же их нелегкая.

Вниз спустилась без приключений. Плащ, пятна на котором я вчера застирала, был влажным и тяжело оседал на плечах, но я не рискнула нести его в руках. Мало ли кого по дороге встречу? Лучше личиком не светить без надобности, чтобы не запомнили.

Я уже завернула за стойку, когда дверь открылась и в комнату вместе с предрассветной сыростью вошел закутанный в темные одежды мужчина. Он откинул капюшон, и я мысленно застонала. Этому-то что здесь нужно?

— Буди всех, Неждан, — тихо сказал пришлый, обернувшись к вошедшему вслед за ним здоровяку.

— Будет сделано, дан Зданич, — кивнул тот и направился к лестнице, а я нырнула под стойку и затаилась.

Мать-Создательница, только Зданича не хватало! Если он меня увидит, точно задержит. И тогда уж мне никто не поможет.

Я стиснула руки, лихорадочно размышляя, как выбраться из западни, и вдруг увидела два блестящих глаза, глядящих на меня из темноты.

— Прячетесь? — послышался едва уловимый шепот.

У меня от сердца отлегло. Ратка. Девчонка свернулась в самом углу, под какой-то рваной дерюжкой и смотрела на меня с недетской серьезностью.

Я кивнула и приложила палец к губам. Служанка мотнула головой, показывая, что поняла, и прикусила губу. На лице девчонки застыло задумчивое выражение.

— Вывести вас отсюда? — спросила она спустя пару минут все тем же, едва уловимым шепотом.

Я уставилась на нее вопросительным взглядом.

— Тут черный ход есть. Дадите полньера — покажу, — ответила Ратка.

Я торопливо кивнула.

Девчонка осторожно вывернулась из тряпья и прислушалась. Наверху раздались громкие голоса, топот обутых в тяжелые сапоги ног, смешки и ругань.

Ратка удовлетворенно кивнула, потянула меня за руку и поползла к тонущему в темноте столу. Я осторожно двинулась следом, молясь Создательнице, чтобы Зданич нас не заметил.

Негромкий кашель, долетевший от двери, заставил меня замереть на месте и зажмуриться. Время застыло, секунды растянулись в часы, а я стояла на четвереньках и боялась пошевелиться. Ратка тоже приникла к полу.

— Дан Зданич! — послышался громкий возглас здоровяка. — Тут Збержику помощь ваша требуется, у него с головой что-то, видать, память отшиб! Не помнит, кто он и как его зовут.

— Сварновы дети, — послышался в темноте недовольный голос. — Нельзя и на день без присмотра оставить. Скажи этому дурню, что имя ему ни к чему помнить, главное, чтобы не забывал, кому служит!

Зданич дошел до лестницы и поднялся наверх, а мы с Раткой быстро доползли до кухонной двери, ввалились в пустое, пропахшее луком помещение, и оттуда девчонка вывела меня на задний двор.

— Вот по этой тропке ежели пойдете, — указала Ратка, — прямо к городским воротам выйдете. Давайте монету, — тут же ухватила она меня за руку. — Вы обещали.

Я порылась в кармане и протянула ей последние полньера из тех, что на дорогу отложила. Остальные у меня припрятаны под платьем были, но если так и дальше пойдет, то до побережья от них мало что останется.

— Дознаватели сегодня в Старкон поедут, так что вы по тракту не идите, лучше лесочком пробирайтесь, — деловито спрятав монету за пазуху, посоветовала девчонка.

Я кивнула и пошла по указанной тропинке, а Ратка, понаблюдав за мной немного, пробормотала что-то еле слышно и скрылась в доме.

* * *

Три дня пути пролетели незаметно. Днем я шла по тракту, ведущему к Мардису, а ночи коротала в крестьянских ригах, благо дожди прекратились. Пару раз мне удалось пристроиться к купеческим обозам, половину пути проехала на попутной бричке, и к срединнику добралась до границы Алмазного края.

Брод — город-крепость, служащий перевалочной базой между двумя провинциями, встретил меня неярким солнцем и теплом. После привычной уже сырости Стобарда несмелые солнечные лучи показались нестерпимо яркими, и я невольно щурилась, разглядывая пушистые белые облака, высокие серые башни городской стены и распахнутые настежь ворота.