Служанка фараона

- Нехорошо, что о подобных вещах говорят с детьми! И я не стал бы обсуждать этого с тобой, если бы ты не знала уже слишком многого! Но прежде расскажи мне самое последнее.

И я рассказала о разговоре, подслушанном в саду.

Он встал. Начал ходить взад и вперед по комнате. Долго молчал.

Наконец он снова подсел ко мне.

- Ты спрашиваешь меня о сыне Исиды. Сейчас я тебе объясню. Вот что тебе нужно знать: это имя носят двое! Один сын Исиды, это Хор, бог с лицом сокола. Его зачал Осирис, прежде чем сойти в подземное царство. Ты видела начало представления, которое разыгрывалось в его честь. А чтобы ты все поняла, я расскажу теперь его конец.

Исида была богиней - сестрой и супругой Осириса. Она была очень несчастна, потому что Сет убил ее супруга. Она спряталась от убийцы, чтобы он не погубил и ее ребенка, которою она зачала, когда последний раз была в объятиях Осириса. Она родила Хора на заросшем болоте. Никому не известно это место.

Но когда Хор подрос, он подал на суд Девяти великих богов жалобу на Сета, который присвоил себе владения его отца Осириса. Когда же Сету удалось привлечь в этом споре на свою сторону царя богов - солнце Ра-Хорахти, Исида прибегла к хитрости. Она превратилась в прекрасную земную женщину, чтобы понравиться рыжеволосому Сету, а когда тот к ней приблизился, она поделилась с ним своим горем: "Я вдова пастуха, а брат моего мужа завладел скотом и пригрозил моему сыну, что убьет его, если он не перестанет требовать наследство своего отца. Не можешь ли ты мне помочь, чтобы мой сын не был убит за свое же имущество?"

Тут Сет разгорячился: "Как можно допустить, чтобы кто-то присвоил себе скот своего убитого брата, когда еще жив его сын?" Но Исида засмеялась и сказала: "Что же. Сет, ты сам вынес себе приговор!" А когда он, узнав ее, хотел броситься на нее, она превратилась в птицу и улетела. В конце концов и Девяти великим богам пришлось признать, что правда была на стороне Хора. Они ввели его в наследство отца, и с тех пор ему стали принадлежать плодородные земли, а Сет был изгнан в пустыню, в красную бесплодную землю. Осирис же теперь повелевает мертвыми в подземном царстве.

Старый жрец долго молчал.

- А еще один сын Исиды? - наконец осмелилась я спросить.

- А еще один сын Исиды - это сын совсем другой Исиды. Его мать не была богиней. И даже не царицей. Она была просто женщиной, которая нравилась царю. Несчастье заключается в том, что Хатшепсут не родила наследника престола, так что ее супругу пришлось завести сына от другой женщины, а не от великой царицы, хотя в ее детях текла более чистая и благородная царская кровь. И поэтому этот сын Исиды, третий Тутмос, всего лишь пасынок Хатшепсут. Произошло бы большое смятение, если бы не она, наш Добрый бог Макара, завладела престолом и страной, так как Тутмос был еще несовершеннолетним, когда умер его отец. Его сделали жрецом. Он живет далеко отсюда, в храме Птаха. А страна процветает под властью Макара. Но если сокол вылетит из своего гнезда... если сын Исиды принесет жертву Амону на Празднике долины... - Он замолчал и пристально посмотрел на меня. Этого не произойдет! - сказал он. - Ты разумное дитя. Ты будешь молчать, чтобы ни один ворон не накаркал беды. И богиня улыбнется тебе, а Амон защитит тебя!..

Много дней длились приготовления к празднику. Почти каждое утро нас забирал старый жрец, ибо царской дочери также предстояло выучить священные песни, а это было не так-то просто. Их пели не на том языке, на каком говорили в народе и даже при дворе, нет, для прославления богов употреблялись древние священные слова, которые отчасти нам были знакомы из уроков письма Сенмута. И все же многие из них нам были еще неизвестны.

Нефру-ра время от времени хныкала, но на это не приходилось обращать внимания. Не могла же в самом деле супруга бога безмолвно встречать своего отца Амона; она должна была восхвалять его приятным голосом, шествуя первой перед хором певиц и певцов вслед за священной ладьей.

В храме было несколько хоров. В один из них входили жрицы Хатхор, жены высших придворных чиновников, которые прекрасно знали песни, так как по крайней мере некоторые из них были уже совсем не молоды. Затем были хоры молодых жрецов. Они пели без сопровождения музыкальных инструментов и во время пения хлопали в ладоши.

Мы же, молодые девушки (а я среди них была чуть ли не самой молодой), пели в сопровождении арф и должны были не только петь, но и танцевать в честь богини.

Я уже не раз встречала при дворе арфистов и певиц. Это случалось, когда царица была в хорошем настроении и слушала их за столом во время трапезы. Но никогда, кажется мне, песня не звучала в просторных залах царского дворца так торжественно, как в тесной комнатке, где девушки упражнялись в пении, которое сопровождали игрой на арфах шесть старых мужчин.