Служанка-леди (СИ)

Пунцовая, как маков цвет, я слезла с его колен, уселась на скамейке, поджав ноги под себя, и уткнулась в книгу. С некоторым трудом, но все же сосредоточилась на тексте, отогнав волнующие мысли и воспоминания. Далее до самого обеда все шло как обычно, я читала, Лорес что-то спрашивал по ходу, или объяснял, потом мы взялись за этикет, а обедать пошли в дом — сегодня на улице дул прохладный ветерок. Младший лорд развлекал смешными рассказами из детства и учебы в Академии, потом поделился историями о самых интересных расследованиях в его практике. Все было очень мило и по-домашнему, пока не прозвучал вопрос Лореса:

— А у тебя как детство прошло, Ян?

Легкого настроения как не бывало, едва вспомнила школу и отношение ко мне одноклассников. Дети порой бывают куда более жестокими, чем взрослые, да… Потому что они не понимают, что творят, и во что могут вылиться их насмешки и травля того, кто не похож на них. И до моих маленьких детских бед никому не было никакого дела, даже маме. Погоняла по тарелке кусочек тушеной рыбы, не глядя на собеседника. Не хочу окунаться в те воспоминания. Лорес, пожалуйста, не проси…

— Яна.

Тихо, непреклонно, и пришлось посмотреть ему в лицо. Серьезное, с прищуренным взглядом.

— Все было плохо?

Длинно вздохнула, рассеянно отправила рыбу в рот, прожевала.

— Меня не любили, — наконец медленно ответила, глядя перед собой невидящим взглядом. — И унижали часто. Обзывались. Зло шутили. Устраивали подставы, — я отвечала отрывисто, чувствуя, как к горлу подступил горький ком.

Вспомнилось то чувство обиды, несправедливости и непонимания, чем же я провинилась. Жуткое ощущение одиночества, неуверенности в себе, боязни что-то сделать не так и нарваться на отповедь матери дома и презрительное "неудачница". Только в универе полегче стало, там все же уже совсем другая обстановка.

— Совсем нечего вспомнить, хорошего? — недоверчиво переспросил Лорес.

— Ну… — я всерьез задумалась, потому что до сих пор в памяти откладывались только нерадостные моменты. — Было… — не слишком уверенно ответила, усиленно роясь в закромах памяти.

Вдруг страстно захотелось откопать там действительно что-то светлое и доброе, радостное. Отодвинула пустую тарелку, рассеянно взяла бокал с вином — сегодня вместо привычного чая или сока было оно, — сделала глоток.

— Я лет до двенадцати себя девчонкой не ощущала, — заговорила наконец, глядя мимо Лореса. — Дружила только с мальчишками, лазала по подвалам, деревьям. Носила только штаны, рубашки и свитера, и стриглась коротко, — слова вдруг полились неудержимым потоком, меня как прорвало — как тогда, с Хлоей. — И вот с ними чувствовала себя легко и свободно, была "своим в доску парнем", — невольно вспомнила Эрис и улыбнулась. — Как леди Солерн с вами. Но я становилась старше. Мы с матерью переехали на новое место, там появилась новая компания, в которую я с ходу влилась. И так получилось, нас было трое на трое, три девчонки и три парня, ну вроде как главные, — воспоминания накрыли с головой, я погрузилась в те наивные детские эмоции, пугавшие и волновавшие своей силой и непохожестью, и… улыбалась. Светло и романтично, первый мальчик, в котором я разглядела не просто друга, а кого-то большего. И… господи, как же по своему поведению он походил на Лореса. От этого факта запнулась, моргнула, но продолжила рассказ. — В общем, одному парнишке из этой троицы я понравилась, и он сразу это дал понять всем, но для меня, пацанки, такое поведение и отношение выглядело мягко говоря непривычно. Я шарахалась от него, избегала, а ему было наплевать, — моя улыбка стала шире, я откинулась на стул, снова пригубив вино. — И на то, что остальные девчонки злились, тоже — они при каждом удобном случае строили ему глазки. А он выбрал меня, угловатую, стриженную, ни разу не женственную, и это всех раздражало, — удивительно, но я вдруг почувствовала удовлетворение, осознав, что — да, Гошка тогда выбрал меня. Несмотря на мои колючки и ни разу не девчоночье поведение. Разглядел что-то внутри, хотя лет ему на тот момент было всего-то тринадцать. — И знаешь, — я посмотрела на Лореса, слушавшего меня с серьезным видом. — Когда девчонки попытались некрасиво пошутить надо мной перед всей честной компанией, выставить в нехорошем свете перед Гошкой, он вышел, взял меня за руку и при всех спокойно сказал, что если кто меня тронет или заденет, будет иметь дело с ним. Я, конечно, вся красная, взволнованная жутко, но как ни удивительно, с тех пор меня никто не трогал. Да, фальшиво улыбались, злобно поглядывали, но попытки насолить мне прекратились.

Я разошлась, воспоминания, до сих пор погребенные в дальнем углу и заросшие пылью и паутиной, неожиданно вспыхнули яркими картинками. Ведь действительно, этот период в моей жизни такой нежный и романтичный, как я могла забыть?