Служба

Итак, справка: Примаков Евгений Максимович, родился 29 октября 1929 года в г. Киеве. Дальше в официальной биографии провал до 1953-го. И никаких данных ни о социальном происхождении, ни о родителях. Что и породило у западных журналистов легенду о близком родстве с репрессированным в 1937-м известным военачальником Примаковым. Но вот вряд ли кто из потомков того Примакова имел возможность не то, чтобы сделать карьеру, а вообще выжить… Боюсь, самому Евгению Максимовичу столь звучная фамилия на первых порах даже осложняла карьеру, вызывая у кадровиков немой вопрос: «Не родственник ли врага народа?» Известно, что школу Примаков заканчивал в Тбилиси. Причем не простую — знаменитую «русскую». Среди ее выпускников много известных людей. Сам Евгений Максимович однажды среди своих друзей назвал Георгия Данелия — все из той же школы. Близко знавшие будущего «шпиона № 1» и дипломата утверждают: тот период жизни оказал на него сильнейшее влияние, сформировав так называемую «тбилисскую» клановую психологию круговой поруки. Приплюсуем к сему отмеченный многими «колониальный комплекс» ощущающего себя одновременно «белым человеком в Индии» и, в то же время — чужаком на периферии империи (ущербность, которая наиболее ярко и наглядно проявилась у Жириновского). Комплекс заставляет стремиться прочь из колоний, в столицу империи. И, одновременно, ставший близким Восток притягивает — прямиком в московский институт востоковедения. Впрочем, кое-что было и до института: в одной из книг Евгений Максимович упоминает о своем пребывании в военно-морском подготовительном училище. Что там не заладилось с морской карьерой — опять туман. Но не у него одного: его однокашник по училищу — Юлий Воронцов — будущий высокопоставленный советский дипломат. Однокашник, кстати говоря, все по тому же институту.

Институт, между прочим, был очень непростым. Скажем, с улицы туда не поступали. Школьные медали и аттестаты — само собой. Но анкета должна была быть ангельски чистой — уж, пожалуйста, никаких порочащих связей, не говоря про репрессированных среди родственников. Институт создавался под бдительным оком самой компетентной из всех организаций — госбезопасности. По большому счету, он фактическим был одним из ее питомников — на паях с МИДом. Рушилась колониальная система. И советская разведка, дипломатия, международный отдел ЦК позарез нуждались в кадрах востоковедов. Ибо наличного состава явно уже не хватало для борьбы со злобными империалистами на афро-азиатских просторах. Так что студенты-востоковеды находились под неназойливой опекой старших товарищей в штатском. Выпускники института, как правило, направлялись в кадры Лубянки и Смоленской площади. Многие «восточники» дослужились до больших чинов в разведке и генеральских погон, не говоря уж про полковничьи.

Про атмосферу, царившую в заведениях подобного типа, хорошо пишет генерал КГБ Николай Леонов, учившийся в одно время с Примаковым. Все студенческая жизнь «была отравлена премерзостным духом гниющей сталинской диктатуры. Непомерный груз культа Сталина, казалось, сломал хребет нации. Одна за другой кампании морального террора захлестывали наши вузы. Сначала возникло какое-то дело о «моральном разложении» студентов Ленинградского университета…Глумление над людьми творилось страшное…Но самой страшной была кампания борьбы с космополитами. На наших глазах густо мазали дегтем и вываливали в перьях многих любимых преподавателей и профессоров… Мало того, что моральные казни совершались для устрашения, открыто, при всех, нас заставляли принимать в них активное участие». Атмосфера в институте востоковедения мало чем отличалась от мгимовской. И мало кому удавалось сохранить душу незапятнанной. Карьерные вузы плодили не столько исследователей, сколько послушных чиновников-карьеристов. Хорошее распределение мог получить только «позвоночный» человек с мощными связями и умеющий прогнуться перед начальством.

«Трудовой путь начал в 1956 году», после окончания аспирантуры МГУ, — сообщает официальная биография 1990 года. Странно, до этого всегда писали, что тов. Примаков осел на Гостелерадио аж в 1953-м! Что-то с этими тремя годами — 1953–56 — неясно. Во всяком случае кандидатскую степень наш герой получил четыре года спустя после окончания аспирантуры (Тема: «Экспорт капитала в некоторые арабские страны»).