Служба - дни и ночи [сборник]

Он подошел к скамейке, сел рядом и только после этого поздоровался. Голос хриплый, сам среднего роста, плотная фигура, возраст — лет пятьдесят, похож на казаха или узбека. Ляхова поразили его глаза, злые, узкие. Смотрят не мигая. Кажется, он хочет увидеть душу.

«Старик» сразу же перешел к делу. Его интересовали в основном аксы и стрелки. Ляхов спросил:

— Сколько возьмете?

— Сколько есть — все заберу.

— Готовые часы нужны?

— Сколько за одни?

— По тридцать.

«Старик» был краток. По всему видно, что торгом занимается не впервые. Он тут же заявил:

— Отдашь по двадцать пять — могу взять сотню.

В конце концов договорились, что вечером они встретятся на этом же месте. Здесь и состоится торг.

Абдураимов сел в троллейбус и, проехав одну остановку, вышел и подошел к телефону-автомату. Каганович оказался на месте, он понял Абдураимова с полуслова:

— Хорошо, я сейчас найду подругу и все заберу. Где мы встретимся?

— Иди к себе домой, я приду.

Работники милиции не знали, кому звонил Абдураимов, не слышали содержания разговора, но чувствовали, что тот торопится, а это значит — финал приближается.

А Каганович в это время звонил Эланиной, с которой Ведрова уже помирилась и сейчас коротала все «рабочее» время в ее квартире.

Ира взяла трубку.

Каганович приказал:

— Бери груз и быстро приезжай ко мне.

Ира вышла от подруги, взяла на стоянке такси и поехала домой. Родителей еще не было, залезла под кровать и вытащила три пакета, которые передали ей в Каунасе, и сразу же возвратилась к машине. Назвала водителю адрес Кагановича и вскоре была у него дома. Там она долго не задержалась. Каганович ожидал прихода «старика» и не хотел, чтобы ее застал Абдураимов. Тем более что для «старика» нужно было подготовить необходимую сумму, которая была значительно меньше той, что принесла девушка.

Каганович закрыл двери на ключ и сразу же стал делить деньги. Только закончил, как в прихожей звякнул звонок. «Старик», — догадался он и, быстро спрятав часть денег, направился к дверям.

— Что так долго не открываешь? — подозрительно спросил «старик», входя в комнату. Он сам закрыл на ключ дверь и, глядя прямо в глаза Кагановичу, переспросил:

— Так что так долго не открываешь, прятал от меня что-нибудь?

— Нет, я ничего... — смутился хозяин и суетливо предложил: — Проходи, садись, устал, небось, с дороги.

— Я, дорогой, в пути не устаю, — чуть улыбнулся Абдураимов и прошел в комнату. — Мой дружок не объявлялся?

— Нет, а что, вы договорились встретиться у меня?

— Нет, но я бы хотел встретиться с ним в любом месте. Если придет к тебе, то не верь ни одному его слову. Падла он, а не друг, жулик прожженный! Таких надо бояться не меньше, чем милиции. Ладно, ну его... — Абдураимов выругался и предложил: — Давай лучше к делу, где деньги?

— Вот, пожалуйста, — Каганович протянул сверток, — считать будешь?

— Я, конечно, не бухгалтер, но собственные денежки считать люблю. — И Абдураимов, слюнявя пальцы, начал считать.

Каганович молча смотрел на него и думал: «Уже на ладан дышит, а к деньгам, как я к бабам, тянется. Интересно, сколько у него уже накопилось денег? Вот если бы знать, где он их прячет!» — и Каганович мысленно представил себе картину, как он убивает «старика» и становится богачом.

Но это были только мысли. Каганович мог обмануть, украсть, смошенничать, сделать человеку любую подлость, но убить? Нет, на это он не был способен. Поэтому он отбросил эту мысль и с завистью продолжал смотреть, как Абдураимов, не торопясь, молча, считает деньги, наконец, он закончил, сложил аккуратно купюры, завернул в тряпицу, положил в небольшую потертую дерматиновую сумку и только после этого взглянул на хозяина.

— Надо замочить сделанное дело. Есть у тебя что-нибудь?

Но Каганович, не отвечая, молча смотрел на Абдураимова. Тот с тревогой спросил:

— Что ты смотришь на меня так?

— Ты, кажется, забыл о моей доле?

«Старик» хлопнул себя по лбу:

— Арон, дорогой, извини, пожалуйста! Аллах свидетель — забыл я.

И Абдураимов стал себя ругать самыми последними словами. Затем он достал из сумки сверток, развернул его и отсчитал Кагановичу положенную сумму. Инцидент был исчерпан, и они сели за стол. Каганович для такого случая не пожалел и бутылки выдержанного коньяка.

Пили молча. Каждый думал о своем. Каганович украдкой взглянул на часы: «Кажется, эта старая рухлядь не собирается оставаться у меня, значит вечером можно кого-нибудь из девчат позвать, погулять».

Настроение у Абдураимова после того как он получил деньги, значительно улучшилось.

Все шло нормально. Так считали Абдураимов и его друзья, так считали и работники милиции.