Служба Радости

Петя открыл огонь по мертвецу. Автомат стрекочет, выплевывая пулю за пулей. Одежда Жюбо рвется в лохмотья, под ней обнажается доспех. Жюбо закрывает голову руками, жалея, что не захватил шлем. Пули вышибают искры с доспеха, но самое страшное — Жюбо чувствует колебания вероятностей вокруг. Странное ощущение, оно бывает у каждого. Вот, допустим, бывало у вас чувство опасности или, играя в карты, вы знали, что вам не повезет? Это противное, гнусное состояние, и означает оно: на вас накладывают проклятье. В случае с картами проклинают слабо, иначе говоря — наводят сглаз; но в случае с Жюбо чары куда мощнее. Мертвец бросает короткий взгляд на Женю — тот смотрит с ненавистью и что-то бормочет. Колдует, гад! Колдовство тут же срабатывает — лихая пуля попадает в браслет, нажимает кнопку, та заедает. Жюбо прикрывал предплечьями голову, поэтому все одиннадцать болтов вылетают вверх, втыкаются в потолок. На груди висит автомат, но стрелять из него в колдуна так же эффективно, как пытаться укусить свой локоть. Теперь надежда только на холодное оружие или собственные руки-ноги-зубы — только самое примитивное орудие не может 'дать осечки', потому только им можно прикончить колдуна.

А Манада уже благополучно подползает к Свете и Жене. Старший Трохин пытался наложить на Жюбо проклятье, и у него частично получилось — мертвец лишился стреляющего болтами оружия. Но кто мог знать, что мертвый демон не воспользуется автоматом, висящим на груди?! Кто мог знать, что демону удастся ранить Женю?! Цыган первым делом научил Женю выводить из строя огнестрельное оружие, а с чем-то попроще справиться труднее. Конечно, купол удачи защитил его, болт всего лишь пробил плоть под ключицей, но Женя чувствовал, как вместе с кровью и колдовство покидает тело.

Манада почти добралась, но на пути встала Света. Скульпторша скалилась серебряными зубами не то улыбаясь, не то рыча, как бешеная псина. Понять, что именно она делает, нельзя — все звуки перекрывает грохот автоматной пальбы. Света неистовствует. Она напрочь забыла, что у нее в руках автомат и непроизвольно скручивает оружие в калач. Теперь очередь Манады показать зубы. Мертвая понимает: если Света подойдет поближе — разорвет голыми руками. Но, в отличие от скульпторши, Манада помнит об оружии. Она направляет на Свету руку с браслетом и трижды нажимает кнопку спуска. В последний момент Света успевает отпрыгнуть — попадает только один болт и тот в икру. Но Света уже довела себя до состояния берсерка, Света не чувствует боли. Она петляет, увертываясь от коротких стрел, но Манаде удается попасть еще дважды: один раз в плечо, второй — в толстый зад. Но вот браслет защелкал пустой обоймой, Света понеслась к Манаде, как цунами к берегу. Мертвая резко развернулась к толстухе, из-за пояса появились два ножа.

— Подходи, жирная сука! — кричит Манада.

— Ра-арр-ра-р… — рычит Света.

Они встречаются, сворачиваются в клубок. Руки Манады мелькают, с частотой швейной машинки полосуя тугое тело мускулистой скульпторши. Света кусает доспехи, разрывает, словно те — бумага, дотягивается до плоти…. Ребра ломаются, внутренности сминаются, кровь брызжет как из распылителя поливальной машины. Мертвая черная кровь Манады и живая алая кровь Светы…

Женя поднялся. Он находится в не меньшем бешенстве, чем сестра. Взгляд уперт в мертвеца с двумя ножами в руках. Петин автомат прекратил поливать Жюбо свинцом. На секунду все замерли.

— Тебе конец! — шипит Женя.

Что-то наверху трещит, с потолка падает вентиляционная труба. Жюбо едва успевает отпрыгнуть, но это только начало. Справа от Жени компьютеры взрываются — мертвеца обдает россыпью болтов, гаек и микросхем. Одна плата оставляет порез на скуле, остальные отражают доспехи. Петя перезарядил автомат и снова включает свинцовый ливень. Но на это раз пули не просто отскакивают от доспехов. Срикошетив, они ударяются о стенку и возвращаются. Второе столкновение с металлом доспехов, опять рикошет от стенки, пуля летит в мертвеца. Обойма Пети, таким образом, в три раза увеличила убойность. Доспехи покрылись сотнями вмятин и нагрелись, но Жюбо этого, естественно, не чувствует. Он понимает: сейчас у Жени кончатся вероятности, и он уже не сможет подстраивать ему колдовские подлянки. И тогда достаточно перерезать горло — благо ножи мертвец еще не потерял.

А Петя соображает — сражение выигрывают мертвые демоны. Как ни кичился брат, он не смог даже повредить их. Вон, кровяной клубок катается по полу, и совершенно непонятно, кто из женщин победит. Сестра потеряла уже столько крови, что скоро выбьется из сил или умрет. У него самого осталась всего одна обойма, а Женя уже пятится назад, значит, и у него фокусы на исходе.

— Женя… твою мать! Ты как? — кричит Петя, выпуская в мертвеца последнюю обойму.

— Плохо, — отвечает брат, медленно отступая к стене. — Но силы еще есть! Подожди, сейчас я обрушу на него крышу.

— Ты сдурел?! Он же мертвый! Второй раз не умрет. Сматываем удочки!

— Нет! Еще не перечислили деньги.

— Плевать! Живому они нужнее! Прикрывай…