Служба Радости

Соня подождала еще минут пять, чтобы убедиться — все закончилось. А потом бегом чуть не слетела с насыпи и бросилась к ровному плато. Если бы она могла взглянуть на него с высоты птичьего полета, увидела бы: на месте свалки образовался узор, почти точно копирующий символ добра и зла. Соня бежала, пока не оказалась там, где раньше стояла лаборатория. Пахло вокруг… казалось, вонь заползает в легкие и медленно разъедает. Где-то сбоку послышался легкий шорох. Соня повернулась и увидела, как из взрыхленной земли, насыпая маленькую горку, что-то вырывается, словно огромный дождевой червь. Она подбежала и тут же отпрянула. Из недр выбирался крокодил. Он вылезал медленно, натужно, весь исходил темной кровью. Тонкая кожа на брюхе порвалась, кишки тащились по земле, похожие на толстые шланги. Крокодил вылез 'по пояс', вот показались задние лапы, а вслед за ними хвост и… Манада. Вернее, половина Манады. Девушка уцепилась за хвост зверюги, воспользовавшись, как своеобразным лифтом. Но едва оказалась на поверхности, быстро-быстро отползла, смешно перебирая руками. Наверное, боялась, что за ней погонится этот материал для десятка чемоданов. Опасения оказались ошибочными. Гигантский кайман выполз на поверхность с единственной целью — в последний раз посмотреть на ночное небо. А потом издох.

— Манада! — воскликнула Соня, устремляясь к мертвой подруге. — Что с тобой?

— И не спрашивай… — ответила Манада устало.

— А где Жюбо?

— Подождем его тут. Такой пронырливый сукин сын, не мог умереть во второй раз…

Манада угодила в точку, правда, ждать пришлось долго. Лишь через час мертвый курьер вылез, точно так же, как и кайман, оставив за собой горку земли. Выбравшись, он осмотрелся, оценил обстановку и буркнул двум девушкам:

— Ну чего расселись? Надо убираться отсюда. Следующая цель Азов.

Он отвернулся, чтобы Соня и Манада не увидели маску облегчения на лице. И даже больше того, из мутного глаза по грязной щеке скатилась слеза — он думал, что навсегда потерял Манаду. Вестибулярный аппарат у мертвецов работает не совсем правильно, мертвая могла вполне начать копать как вверх, так и вниз. И за неделю закопалась бы на пару километров. А там ее накрыла бы боль, и никто никогда не нашел бы вечно страдающую рыжеволосую девушку Манаду Трансис, ибо никто никогда не стал бы ее искать. Когда еще Жюбо отправят еще раз в триста тринадцатую? Даже Светлый не ответил бы. А без колдуна, великолепно владеющего Знанием, искать корчащийся в муках труп посреди толщи земли, все равно что в холодильнике алкаша полную банку пива с вечера…

— Эй, умник? — крикнула ему Манада. — А ты ничего не забыл?

— А что? — повернулся Жюбо, походя смахивая слезу.

— У меня нет ног! Так что иди сюда, поработаешь телегой.

Жюбо вернулся, присел, Манада обхватила его за шею. Жюбо разогнулся и пошел на запад. Соня взяла его за руку, совершенно счастливая, что новые друзья остались почти целыми и невредимыми. Так они и шли навстречу ночи, новым приключениям, загадкам, боли и любви.

Подраздел третий: загадка семьи Трохиных

Отступление Архивариуса номер один:

Непроглядная тьма царствовала в подземельях замка Магистра Биатриче. Откуда женщине знать, что подвал не просто помещение под огромной статуей, нет, он выходит корнями в Линт — шестой круг ада. Захватывает кусочек самой изначальной тьмы, которой когда-то бросил вызов Светлый. Бросил и победил, выдворив на задворки своего же собственного Замысла. С тех пор все и началось. И продолжается теперь там, где есть понятие времени и там, где его нет в помине.

Варя кружилась, привязанная к круглому щиту, а Биатриче сидел напротив. Нет стены позади щита — он ни к чему не крепится. Пола под Магистром тоже нет — все происходит в пустоте, как будто неведомый художник закрасил черной краской все, кроме Вари, щита, стула и Биатриче. В руках колдуна появился нож. Резкое движение — нож попал в щит между ног Вари. Там же торчат еще несколько, но отнюдь не всегда Магистр оказывался настолько меток. Напротив, в дереве застряло куда меньше лезвий, нежели в теле несчастной женщины. Щит продолжает крутиться, второй нож материализуется в старческой руке — раз! Вошел в толстое бедро по самую рукоять.

— Зачем ты мучаешь меня? — спрашивает Варя Трохина. — Неужели недостаточно того, что ты уже сделал?

— Нет, — ответ Магистра короток, как жизнь бабочки, как сон перед рабочим днем, как отпуск, как работа дешевой батарейки.

— Но зачем, ради Бога, зачем? — надрывается Варя. Ей не больно, нет, кристалл Обезболивателя уничтожил чувствительность. Но она страдает из-за другого.

— У меня есть причины. — Магистр колдует еще один нож и снова бросает — на этот раз попало в доску рядом со щекой. — Твои внуки стали моим проклятьем, Варвара, однако…