Служба Радости

Ответ, слабо говоря, заставил мертвецов задуматься. Особенно Жюбо. Он вдруг подумал, что разыгрывать спектакль не такая уж хорошая идея. А женщина тем временем нацепила очки, рассмотрела культи Манады и, испустив тяжелый вздох, скрылась в окне.

— Простите, добрая женщина, — сказал Жюбо, — я правильно вас понял, вы не будете проводить лечение?

— Уж я-то точно не буду, — буркнула свиноматка в белом халате. — Сейчас вызову дежурного… так, а ну, давай говори фамилию, показывай паспорт, медицинскую книжку, страховой полюс…

— Это все надо, чтобы вы начали лечение? — спросил Жюбо.

— Угу. Ты мне тут философию не разводи, давай бумажки и говори фамил…фмлс…

А вызвала эти звуки кисть мертвой курьерши, пережавшая толстое горло. Жюбо подошел к окошку вплотную, Манада, до этого не принимавшая в разговоре активного участия, решила вмещаться. Она извернулась на руках Жюбо, схватила женщину за ворот халата и скрутила, перекрывая кислород.

— Слушай, меня, старая дрянь: мне, очень, больно! — каждое слово Манада словно отпечатала. — Мне, нужно, обезболивающее, прямо, сейчас!!!

Женщина попыталась разжать пальцы, ничего не получилось. Манада скрутила ворот еще сильнее, регистраторша подняла ладони. Мертвая отпустила и поудобнее устроилась на руках Жюбо.

— Так бы сразу и сказали, — проворчала старуха, потирая шею. — Гришка, твою мать, а ну пошел сюда!!!

Женщина проревела, полностью посрамив Жюбо — его крик получился на сотню децибел ниже.

— А можно потише? — донесся из коридора заспанный голос какого-то пациента. — Люди спят!

— В гробу отоспишься! — парировала женщина. — Гришка!!!

— Иду я, иду…

Со второго этажа вышел Гришка. Жюбо хмыкнул. Гришка оказался очень молодым эскулапом. Лет двадцати трех, в помятом белом халате, с черными волосами и очками, увеличивающими бессмысленные глаза. Кое-где на одежде кровоподтеки, за ухом сигарета и, как метко сказано в пословице, рожа, просящая кирпича, а может, и шлакоблока. Весь его образ словно символизировал переход от пьяной интернатуры к еще более пьяному профессионализму…

— На что жалуетесь? — спросил дежурный врач, и Жюбо опять расписался в непонимании творящегося вокруг. 'Надо было взять с собой Соню', - подумал мертвец, к счастью, Манада взяла инициативу на себя.

— А как ты думаешь, очкарик? — спросила мертвая. — Может, я отравилась, и у меня ноги отвалились? Тогда надо лечить кишки! А может, я ходила по малину, простудилась и чихнула так сильно, что туловище улетело к небу, а ноги пошли себе дальше? Тогда, лекарь, лечи меня от насморка, а потом себя проверь на слабоумие!

— Женщина, успокойтесь, у вас шок, — ответил Гришка спокойно. — А шок — это по-нашему. Ну-ка, посмотрим… частичная потеря конечностей… и как это произошло?

— Эй, лекарь, мне больно! — сказала Манада с нажимом. — Давай я тебе сейчас ухо оторву, а ты мне расскажешь, как это произошло?

— Женщина, сохраняйте спокойствие в доме здоровья. Если вы оторвете мне ухо, как я услышу ваши жалобы? Ладно, бледнолицый, тащи ее за мной…

Последнее относилось к Жюбо, мертвый подчинился. Они пошли по лестнице наверх. В больнице оказалось целых шесть этажей, между третьим и четвертым врач устал и решил сделать привал с перекуром. Манада весьма матерно указала на некорректность задумки, Гриша сказал, чтобы Жюбо поднимал ее, а он, дескать, догонит и даже подбодрил их странной песней про какие-то горы, где никто никогда не бывал. Жюбо потопал наверх, врач воспользовался заначенной сигаретой. Догнал он их минут через пять и повел по длинному коридору, попутно заглядывая в каждую палату. Врач бесцеремонно включал свет и спрашивал у спящих пациентов, нет ли свободной койки. Тем, кто посылал его к черту, он обещал наутро поставить клизму, причем произносил это слово, почему-то, через мягкий знак после 'з', и каждый раз указывал, что 'клизьма' то будет не простая, а 'клизьма без механизьма'. Наконец их одиссея окончилась, и добрый доктор нашел пустую палату. Жюбо уложил Манаду на кровать, металлическая сетка прогнулась почти до пола.

— Так, — задумчиво пробормотал доктор, — на что… а, да, эту стадию мы уже прошли. Как это… впрочем, мы и это уже…

— Лекарь, мне больно! — напомнила Манада.

— Мужчина, успокойте свою жену, а то она повторяется и мешает медицине разобраться в тонкостях ее заболевания.

— Ей оторвало ноги, — процедил Жюбо. — И ей очень больно. И если ты сейчас же не принесешь сильное болеутоляющее, оно потребуется тебе самому.

— Ой, какие мы грозные. Я, между прочим, боксом в институте занимался. — Жюбо сделал шаг к Грише. — Правда, недолго… О'кей сейчас принесу…

Доктор удалился, Жюбо взглянул на раны Манады. Они не кровоточили и выглядели не как у живых. Цвет плоти с зеленоватым оттенком, к тому же Манада вела себя не как подобает калеке. Но поведение ее принесло больше результатов, чем его 'хитрый план', мертвец воздержался от выговора.

— Сумасшедшая эпоха, — только и сказал Жюбо.