Служба в армии

– Ни так часто к нам в санбат попадают больные художники и новый год бывает один раз в году. – понятно, объяснил мне, майор медицинской службы. – Тебе нет никакой разницы, где служить. Зато санитарный батальон украсится под новый год.

– Мне придётся служить дальше в своей военной части. – напомнил майору медицинской службы. – Какими глазами буду смотреть на своих сослуживцев и на земляков с Кавказа, если из-за болезни испорчу им новогодний праздник?

– У тебя до нового года есть целый месяц. – напомнил майор медицинской службы. – Майор Кикишвили, тоже уважает своих земляков. Так что ты можешь спокойно, не выходя из этой палаты, оформить новогоднюю ёлку санитарного батальона и своей военной части. Думаю, что майор Карпухин поймёт меня. Не будет после санитарного батальона сажать тебя на гауптвахту перед новым годом, сроком на десять суток за твою самоволку на рыбалку к волнорезу.

– На гауптвахту меня не посадят. – уверенно, заявил майону. – Так как не принял воинскую присягу. Но насчёт оформления новогодних ёлок санитарного батальона и своей военной части не отказываюсь. Если, конечно, согласится майор Карпухин.

– С майором Карпухиным, договорюсь. – уверенно, сказал майор Кикишвили, протягивая жилистую руку.

Мы ударили с майором Кикишвили по рукам. Майор медицинской службы ушёл из моей отдельной палаты. Вскоре в палату принесли ужин, какого не видел за две недели моей службы в советской армии.

Хотя в нашей воинской части в столовый шеф-повар был мой земляк Лёва Амборян. Видимо, майор Кикишвили поставил меня на учёт в офицерскую столовую санитарного батальона?

В любом случае, в санитарном батальоне мне было оказано особое внимание в первый вечер. Понял, что служба у меня в армии будет в дальнейшем прекрасной.

Вполне возможно, что мне в самоволку не придётся бегать? Художники здесь в дефиците, поэтому придётся часто передвигаться по городу между армейскими подразделениями гарнизона. Даже по пропуску придётся мне выходить в Батуми.

После шикарного ужина в санитарном батальоне спал в отдельной палате так хорошо, что даже забыл о своих опухших ногах. Боли в опухших ногах не было никакой.

Было лишь такое ощущение, что пересидел свои ноги. На опухшие ноги трудно было вставать. Так как создавалось какое-то непривычное ощущение и покалывало в подошву ног.

У меня появлялся страх оттого, что кожа на ногах может лопнуть и от этого будет много потери моей крови.

Сразу с самого утра, после шикарного завтрака в кровати, ко мне в отдельную палату пришли оба майора, Карпухин и Кикишвили. Карпухин ни стал ругать меня за самоволку.

Оба майора мой прокол с рыбалкой и самоволкой обернули в шутку. Стали потешаться надо мной в том, что случилось с моими ногами. Как какой-то морской хищник обглодал пойманных мною рыб прямо на кукане. Тоже смеялся над вчерашними приколами со мной на волнорезе.

Особенно мы потешались над тем, что своими дикими воплями обратил внимание военных патрулей, а также санитаров гражданской, скорой помощи, которые примчались на мои крики к волнорезу.

Хорошо, что всё тут обошлось. В этот день, ко мне в отдельную палату в санитарный батальон принесли кульман. Такую подвижную доску черчения, на которой можно было рисовать в любом положении.

Кроме чертёжной доски в мою отдельную палату принесли несколько пачек бумаги ватман и множество разной художественной краски на рисование по бумаге ватман.

После опыта в зале дворца офицеров, точно знал какими именно красками пользоваться при рисовании на бумаге. Таким огромным количеством бумаги ватман, а также разными художественными красками, можно было оформить несколько новогодних ёлок.

Вполне возможно, что так было? Так как позже видел свои новогодние картинки не только в санитарном батальоне и в своей военной части, а также в других подразделениях военного гарнизона Батуми.

В административных зданиях Батуми на следующий новый год видел свои новогодние работы. В санбате был до 29 декабря 1966 года. 30 декабря 1966 года торжественно принял военную присягу со всеми молодыми солдатами.

С этого дня у меня началась настоящая военная служба, на которой получал заслуженные награды и наказания одинаково со всеми солдатами. Конечно, поощрений у меня было значительно больше.

Но гауптвахты тоже не избежал. В армии говорят, что кто не был в самоволке и на гауптвахте, тот не был солдатом. Так что побывал в самоволке и на гауптвахте. Но это совершенно другие истории о моей службе в советской армии.

– Откровенно говоря, имею не полную информацию об этих событиях происшедших на моих глазах в морском заливе Чёрного моря возле Батуми. – честно, признаюсь. – До меня доходили отрывки этой ужасной информации, как от гражданских, так и от военных источников.

Говорили, что за двух утопленных девушек отомстил их брат, чемпион мира по плаванию, который зарезал двоих местных парней причастных смерти сестёр этого атлета.

Дама с атлетом была прикрытием атлета на морском пляже залива возле волнореза. Были и совсем другие слухи.