Техники у нас были таких специальностей, что о некоторых раньше я даже не знал. А общение с обладателями этих специальностей расширило мой кругозор. Так Владимир Лукашенко, горняк-угольщик из Донбасса посвятил меня в тайны шахтёрской профессии и донецких шахт. Денисов, специалист по орудийным затворам о своей профессии. Были ребята и золотопромышленники, оружейники, механики и ещё, кого и не вспомню.
Из Кировограда был со мной А. Лимаренко, длинючий худой парень, техник не то по сельхозмашинам не то электрик. Он потом, после трёх лет службы продолжал службу сверхсрочником в воинской части в
Канатово в должности заведующего складом боеприпасов.
Что представляла собой Вч ВСО 693?
Она находилась в посёлке Чекист, примерно в километре от КПП, на котором нас продержали полночи. Территория её представляла квадрат
200Х200 метров, обнесённый деревянным забором трёхметровой высоты.
Задняя часть квадрата выходила к высокому берегу реки Томь, отгороженному, как я уже говорил, двадцатью двумя рядами колючей проволоки на очень большой площади в тайге. Я тогда подсчитал, что в одну нитку проволоки хватило бы на все сухопутные границы Советского
Союза!
Боковыми сторонами квадрат был повёрнут к лесу-тайге, находящейся внутри всей зоны, а передняя сторона была обращена к зоне с заключёнными и к посёлку с двухэтажными деревянными домами. Между посёлком и вч была улица-дорога. С той стороны дороги находился киоск. В нём продавались газеты, бумага, всякая канцелярская и бытовая мелочёвка, которую мы покупали, выбегая из части. В киоске работала, молодящаяся, очень накрашенная жеманная сорокалетняя, как казалось мне по тому моему возрасту старуха. Она строила солдатам глазки, и была мне поэтому неприятна. Позже, один солдат имел с ней недоказанную связь, и наш новый замполит по прозвищу Лапоть, пошёл срамить её, а она его так отпровадила и отчитала, как в своё время
Дарья из "Тихого Дона" своего свёкра Пантелея Прокофьевича.
Замполит, как и Пантелей Прокофьевич плевался и ругался, грозился написать на неё жалобу-донос. Мы потешались над ним, а он ещё больше распалялся и говорил, передразнивая продавщицу:
– А Вы не могли бы, товарищ капитан, заменить мне солдатика, раз его не пускаете?
– Фу ты гадость, – и продолжал:,
– Она посмела сказать мне, чтобы я бежал домой и посмотрел, нет ли у моей жены солдата. Потому, что только глядя на меня, кисломордого, хочется чего-то другого, послаще.
Мы покатывались от хохота. Я ещё вернусь к этому капитану, вносящему своей простоватой натурой весёлую отдушину в нашу жизнь.
Внутри вч сразу после небольшого КПП стояли стандартные длинные казармы, за ними был склады одежды и продовольственный, возле забора, перпендикулярно казармам, была столовая, за ней конюшня на одну лошадь и свинарник на пяток свиней. Посредине была большая площадь-плац для строевой подготовки, сбоку залитый и огороженный каток для хоккея, казарма для спортсменов и ансамбля песни и пляски.
Было учебное помещение с несколькими классами, клуб на четыреста мест и здание штаба с медпунктом. Завершал этот архитектурно-казарменный ансамбль наружный туалет на тридцать очков.
Я бы не писал о туалете, учитывая не эстетичность темы, если бы не сибирские морозы, доходящие при мне до пятидесяти двух градусов и превращающих обыкновенную житейскую процедуру в проблему.
Был в своё время такой анекдот:
Рассказали одной симпатичной Кошечке, что прибыл к ним во двор красавец, пушистый сибирский Кот. А Кошечка хотела иметь породистое потомство. Вот и пошла она к нему, предварительно тщательно умывшись и приведя в порядок шерсть, оставив своих подруг, которые нетерпеливо её ждали. Той долго не было, а когда явилась, то на расспросы подруг ответила, что Кот очень интересный рассказчик.
Целый час он говорил Кошечке, как отморозил свои мужские, вернее котячьи достоинства.
Нет, нет! Не подумайте ничего плохого. У меня с этим тогда было всё в порядке, но что бы не случилось худшего, нам всем нужно было принимать определённые меры, каждому свои, но об этом вслух говорить в приличном обществе, которым надеюсь, вы являетесь, не принято.
Было несколько обморожений, когда кто-то из солдат опрометчиво выскакивал ночью, не опустив на шапке боковых клапанов, а на утро у него уши были размером в ладонь и красные настолько, что в темноте, наверное светились. Но сильные морозы были непродолжительными.
Средняя температура была в районе минус двадцати градусов.
Умывальник был в конце казармы. Тёплой воды не было, мылись ледяной, но после сильного мороза она казалась горячей настолько, что обжигала тело, тем более когда я после зарядки на морозном воздухе и обтирания тела снегом, мылся до пояса..
Командирами отделений в нашем взводе были сержанты Боря Крамаров из Волгограда, Юрий Овчинников из уральского города Миасс и Баранов.
Первые были нормальными людьми и впоследствии я с ними подружился, а
Баранов был солдафон и скотина, поначалу буквально издевающаяся над своими подчинёнными.