Служба в сталинском ГРУ И побег из него. Бегство татарина из разведки Красной армии

В эту ночь я устроился на наиболее приятную и легкую работу, которую когда-либо имел до этого. Все, что я должен был делать, это сидеть и ждать, иногда часами, приходящих и исходящих телефонных звонков дальней связи. И поскольку было лишь двадцать с чем-то экспортеров яблок, звонков было не много. Иногда я делал незначительную работу в виде соединения канцелярий местных советов данной местности между собой.

В один из поздних вечеров этой зимы сюда пришел приятного вида мужчина и очень вежливо попросил меня соединить его с советом района Куба. После окончания разговора мужчина, заметив мой акцент, спросил, не казанский ли я татарин и о том, как мне живется Хачимазе и о моей работе. Его вопросы шли от доброты, и мне был приятен его интерес. Я долго рассказывал о себе. Он назвал себя Янбулатом, о котором я позднее узнал как о высшем советском официальном лице в районе Куба. Он был в середине своих тридцатых годов, хорошо образован, хорошо одет и с вежливыми манерами. Перед тем как уйти, он дал мне свой домашний адрес и пригласил меня прибыть в Куба и провести с ним выходной, когда это возможно для меня.

Через месяц, оставив Дашу у коммутатора, я отправился в Куба, прямо в дом Янбулата. Я был там тепло принят и представлен ко всей семье, включая его очень культурных отца и мать. Это был красивый дом, вкусно обставленный и с ценными коврами на полу и на стенах. Все сочувствовали ко мне и старались, чтобы я чувствовал себя как дома. Родители Янбулата были особенно внимательны ко мне и я нашел, что они глубоко религиозны, строго соблюдают все свои обязанности перед Богом. Я также открыл, что они знали очень хорошо Хамидуллу Эффендиева, моего благодетеля в горах, и глубоко уважали его. В конце чудесного выходного, когда я должен был уезжать, Янбулат позвал меня в сторону. Он сказал мне, что он скоро найдет мне хорошую работу в совете района Куба.

Он свое слово сдержал. В апреле секретарь района Куба прислал мне приглашение прибыть туда в качестве помощника управляющего районным советом. Как бы ни было печально расставаться с Дашей, немного времени потребовалось для закругления моей работы в качестве оператора, упаковать свои немногие вещи в маленькую сумку и сесть на повозку, отправляющуюся в Куба. На прощание у дверей офиса я поцеловал Дашу, поблагодарил ее за всю доброту и за то, что принесла мне удачу, и уехал.

Работа в канцелярии совета Куба была легкой. Через Янбулата я также подружился с некоторыми другими людьми. Однако, привыкнув к работе на свежем воздухе, я скоро обнаружил работу как в заточении и довольно монотонной. Я также смог видеть, как мои шансы вступить в техническую школу исчезают без того, чтобы не уйти скоро и не стать слишком старым. Я рассказал о своих тревогах Янбулату и он согласился помочь.

Потянулись недели за неделями. Прошла весна, наступило лето, наконец, июль. Затем в одно жаркое утро, меня позвал Янбулат в свой кабинет. На его столе лежало письмо, коротенькое, которое он вручил мне. Там было написано:

«Центральный Комитет Азербайджанской Коммунистической Партии предлагает вам рекомендовать отделу кадров ЦК молодого человека по вашему выбору, для направления на учебу в Ленинградскую Военную Сигнальную Школу.

С. М. Киров»

Янбулат улыбался, когда я возвратил бумагу ему. «Как смотришь, Исмаил», спросил он, «о том, чтобы стать офицером в сигнальных войсках?».

Для меня она представляла собой возможность за пределами моих самых диких желаний, однако, я хотел выглядеть взрослым и ответственным перед моим старшим другом. Я сказал, хотел бы поспать после такого предложения. Он засмеялся, но согласился.

Спать, разумеется, было невозможно в эту ночь. Я дремал и дремал, но с открытыми глазами. Петроград, ныне Ленинград. Военная школа. Стать офицером. Сигнальных войск. Быть направленным после окончания в любую часть России. Обеспеченное будущее. Продвижения. Возможность следующего обучения. Изучать электричество и коммуникационные устройства. Возможно, в один день стать военным атташе в какой-либо иностранной стране.

Обеспеченность этой возможности привлекала меня точно также, как и ее более романтичные аспекты. Из моего собственного, горького опыта в частной жизни, я узнал, что шансы на выживание были ограниченными и определенно не были гарантированы законом. Янбулат, который очень хорошо понимал коммунизм, часто говорил мне при обсуждении моего будущего, что единственным путем для выживания и продвижения куда-либо при Советах, является окончание какого-либо института, а лучшее обучение предоставляется лишь военными колледжами.

Для поступления в военный колледж в то время, надо было быть выпускником военной школы и иметь, по меньшей мере, два года стажа службы в данной области. Гражданская война закончилась. Армия была реорганизована, были нужны новые и образованные офицеры.