Служба в сталинском ГРУ И побег из него. Бегство татарина из разведки Красной армии

Еще более больным, чем тогда, когда я вышел из дома, я прохаживался вокруг, пока меня не остановил часовой. Впереди нас, в нескольких метрах, находились дома финского города. Они были темными, покинутыми, но сначала финны все унесли оттуда. Весь люди ушли, все животные. Улицы и дороги, ведущие из городка, были заминированы. Это была враждебная земля, мертвая, тоже. Поближе находилось здание финского пограничного поста, также покинутое. На свету от звезд я смог увидеть несколько фигур на земле у двери здания. Они были русскими солдатами и были мертвы, очень мертвы. Часовой рассказал мне, что эти люди пытались стащить радио пограничного поста, проигрыватель и велосипед, оставленный финнами. Все эти призы были затянуты ловушками. Тела солдат были оставлены в знак предупреждения другим.

На заре наступающего дня мы, все трое, покинули Раате в поисках изолированного выдвинутого батальона или авангарда, как мы называем, Сорок Четвертой. Со времени пересечения границы мы ехали медленно и осторожно. Малая скорость была связана с поездкой не по дороге, а по грязной тропе под снегом и льдом. Наша осторожность возникла из информации, что до расположения батальона мы, одни, ехали по вражеской территории. Мы часто останавливались и прокалывали подозрительно выглядевшие кочки на дороге, остерегаясь от мин. Временами, через темноту лесов по обеим сторонам от нас, мы видели краями наших глаз, чем во все, бесшумно продвигающиеся фигуры в белом. В этих краях у нас не было никаких лыжных войск. Это были финны, но они, очевидно, думали, что наша одинокая машина не стоит их забот.

Часто мы проезжали через одиночный труп или группы трупов советских солдат, убитых при наступлении батальона. На этой ужасной войне не было никакой возможности убирать их и хоронить.

Глаза некоторых трупов были широко открытыми. Они находились точно в том положении, в каком встретили свои смерти. Холод выморозил их до каменной твердости, и они выглядели подобно фигурам музеев ужаса. Один труп стоял строго вертикально в глубоком снегу у дороги, протянув вперед куда-то обе руки. Другой наполовину присел, и его винтовка со штыком все еще находилась в стрелковом положении. Большинство, однако, лежало вниз лицом, с телами, покрытыми замерзшей кровью.

Повсюду, за исключением звука от нашего мотора и шума шин, хрустящих в снегу, стояла абсолютная тишина. Временами эта смертельное спокойствие разрывалось внезапными взрывами, некоторые похожие на выстрел из винтовки, другие — на звуки от летящих высокоскоростных снарядов. Сначала мы вздрагивали от непонятных тресков, но потом узнали, что они идут от раскалывания льда на близлежащих озерах или потоках, трески позвучнее шли, когда замерзший сок раскалывал несчастное дерево.

Все было жутко сюрреально. Вспомнились населенные призраками леса из детских сказок. Я очень нервничал, но пытался это скрывать. Я посмотрел на лица Николаева и водителя. Они были пепельными. Догадываюсь, мое лицо выглядело не лучшим образом.

Этот начальный ад закончился после полудня, когда мы добрались до авангарда батальона. Вся экспедиция была в снежных ямах по обеим сторонам дороги. Земля была слишком мерзлой для сооружения настоящих оборонительных позиций. Люди также не могли быть поставлены по обеим сторонам дороги, как это полагается, поскольку лежал глубокий снег, и у них не было ни лыж, ни снежных сапог.

На командном посту батальона, также прямо на дороге, командир рассказал мне, что за день до этого его подразделение попало под сильную атаку финских лыжников. Вот это и обошлось трупами, которых мы видели по дороге. В комбинации с тремя атаками с обеих флангов, сзади и спереди, враг попытался расколоть батальон на части, подобно салями. Батальону удалось удержаться, но он понес тяжелые потери.

Командир сказал, что ему приказали начать наступление на следующее утро. Однако, где, где, он спрашивал, где финны? Где фронт? Где финские фортификации? Финны были повсюду и нигде. С засады на деревьях, они атаковали с пулеметами, затем исчезали в лесах на лыжах и маскхалатах такой же белизны, как и снег. Они исчезали прежде, чем открывался ответный огонь по их позициям. Это сильно расстроило командира. Ему приказали пройти к Суомуссалми, закопаться и ждать остальных частей дивизии. Где дивизия, спрашивал он, и кто охраняет дорогу сзади него? Я сильно сочувствовал ему. Финны прилипли к нему и он не получал никакой обещанной помощи сзади.

Пришел вечер, и затем наступила темнота. Дозоры были удвоены, и был отдан приказ не зажигать никаких костров. Две ночи до этой батальон сильно был наказан, когда его люди зажгли костры для того, чтобы согреться и приготовить горячую пищу. С вершин деревьев подвергли к пулеметному обстрелу каждый костер, легко различая силуэты людей на снегу.