Служба внешней разведки. Игра на упреждение

Полученная сегодня информация возымела эффект взорвавшейся бомбы, обладая шансом на определенное время парализовать работу всей службы. Американской стороне стало известно, что русские осведомлены о роли лаборатории Бугенвиля в подготовке биологической атаки, а это означало, что среди сотрудников СВР есть их человек. Использовать в такой ситуации информацию, пришедшую от своей агентуры и в первую очередь от «Консула», становилось опасно, теперь был шанс, что об утечке узнают оппоненты, получив ниточку, распутывая которую настойчиво и системно, рано или поздно выйдут на источник. Генерал понимал это. Самим сейчас предстояло заниматься ровно тем же. Если бы сведения ложились на стол только ему, в случившемся было бы полбеды, цепочка их прохождения при этом оказывалась столь коротка, что вычислить на ней крота не составляло труда, более того, вероятность его присутствия на этом участке была крайне ничтожна. Проблема заключалась в другом полученные данные о связи кураторов из ЦРУ и коммерческих структур, нацеленных на поставку активных элементов, следовало отследить, добыв объективные доказательства в виде фото, видеосъемок и записей разговоров, а это требовало привлечения значительного числа лиц, кому становилось известно – информация о контактах имелась заранее. Заполучив ее до развертывания активной фазы операции, противник неминуемо осознавал, нарыть такие сведения СВР могла лишь через человека в Лэнгли причем в руководящем эшелоне. Безусловно, был вариант обыграть ситуацию так словно сведения получены в иной способ, и интересующие связь стали отслеживать, столкнувшись с найденным в продуктах несоответствием. Для этого следовало дождаться прохождения в рамках отдельного канала как минимум одной партии заряженного товара, а уже после, под контролем, пропускать его на территорию до тех пор, пока не будут собраны сведения об участии в мероприятии вражеской разведки. Но после получения информации о подозрении к грузу, не говоря уже о его блокировании, они по идее должны были прекратить прямые контакты с фигурантами, а возможно и зачистить кого-то кто знал лишнее. Вероятность того что в таких условиях удастся выполнить задачу по сбору материала сводилась к нолю. Вот не будь обозначившейся проблемы, сведения о работе западных спецслужб можно было добывать еще на этапе отладки логистики, что давало не только существенный выигрыш во времени, но и позволяло проводить операцию в период, когда противная сторона действовала в относительно спокойной обстановке. Ситуация оказалась патовой, весь расклад был на руках, а возможность использования отсутствовала. Рисковать таким агентом как «Консул» лишь для того чтобы нанести по имиджу Штатов удар даже такой силы генерал считал не разумным, поскольку существовавший источник в будущем мог принести информацию от которой напрямую зависело существование государства. Ныне же поломать американцам затеянную игру виделось возможным и без этого. Да и собственно говоря, это был хлеб другого ведомства – контрразведки ФСБ, который у них никто отбирать не собирался. Его службу привлекали так сказать в части касающейся, в рамках имевшихся у СВР возможностей. Поэтому в качестве приоритета Федоров обозначил задачу отыскать крота, а все остальное отрабатывать по мере сил, но не в ущерб агентуре.

В связи с разворачивающимися событиями у генерала образовалась еще одна проблема. Помимо сведений о лаборатории и выстраиваемых каналах доставки грузов «Консул» сообщил оперативный псевдоним засевшего в СВР агента присваиваемый не просто так и, опираясь на который можно было если не идентифицировать, то хотя бы иметь о кроте косвенную информацию, существенно облегчающую поиски, а оценив ситуацию, передал что постарается установить реальную фамилию. Добывать такие сведения для него было слишком опасно. Работой с агентурой занимались офицеры рангом ниже, полная информация имелась, как правило, у куратора, начальству обычно клали на стол или докладывали на совещании полученную информацию, указывая псевдоним источника. Для работы этого вполне хватало, больший интерес неминуемо создавал не простые, не нужные вопросы. Понимая это, а также учитывая что «Консул» остался без прикрытия, Федоров рекомендовал ему не рисковать. Именно рекомендовал. В свое время в теперь уже, казалось бы, далекие времена Иван Степанович курировал внедренного в ЦРУ разведчика. Они были молоды, практически одногодки, но обстоятельства сложились так, что по служебной лестнице у противника его подопечный поднялся намного выше чем он у себя, и накопил несомненно больший опыт работы, поэтому часто самостоятельно принимал решения, не смотря на указания центра, при этом лично оценивая возможности и риски, а это добавляло и без того имевшихся в избытке переживаний.