Служебный обман

Церемониться и осторожничать как-то резко расхотелось. Я подскочила с кровати в тот же миг, на ходу сбрасывая с себя чужую конечность. И тут же едва не упала обратно от головокружения и острой боли в голове, однако все же устояла на месте, поймав баланс. Приложила руку к груди, в бессознательной попытке успокоить взбунтовавшийся сердечный ритм и испуганно замерла, не нащупав там никакой другой одежды кроме бюстгальтера.

Нервно сглотнула и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, скользя взглядом по фигуре мужчины, скрытой по пояс от меня тонким одеялом, прошлась по голому торсу незнакомца, подтянутого и местами очень даже рельефного, и наконец добралась до лица со знакомыми до боли голубыми глазами, которыми беззастенчиво пожирал меня… Матвей.

Матвей?!

— Барановский? — взвизгнула я, прикрываясь первой попавшейся под руку вещью. — Что ты делаешь в моей постели?

Он, конечно, может и не бандит, но лично для меня разница между ними не так велика. Еще неизвестно, что было бы лучше…

— И тебе доброе утро, пупс. — расплылся в довольной улыбке этот наглец.

— Какой я тебе пупс? — взвилась я, похожая на резинового пухлощекого младенца примерно так же как балерина на борца сумо.

— И то верно. — согласился со мной Матвей. — Ты как минимум Барби. Куколка. И с утра выглядишь так же восхитительно… — не поскупился он на комплименты.

— Не заговаривай мне зубы! — еще больше разозлилась я, торопливо натягивая на себя одежду, чтобы скрыть то, что он кажется и так уже рассмотрел во всех подробностях. Ведь тонкие кружева бюстгальтера не скрывали вообще ничего.

— А тебе идет. — хмыкнул вдруг Матвей, когда я наконец спряталась в подхваченную с кресла вещь и в которой только сейчас опознала его рубашку.

— Спасибо. — холодно поблагодарила я, сделав вид, что так и было задумано. Ну не скидывать же ее обратно, устраивая повторный стриптиз. — Сейчас верну. — пообещала я и умчалась в ванную.

В зеркале на меня ожидаемо смотрела панда с вороньим гнездом на голове. Какая-то потасканная Барби получается, Матвей мне предательски польстил. Вывернув вентиль крана на полную, я наконец дала волю чувствам, снимая с себя напускное равнодушие.

Память по-прежнему отчаянно молчала, не давая никаких, даже крошечных воспоминаний о том, как я могла оказаться с Матвеем в одной постели. Черт! Этого мне только не хватало… А может быть ничего не было? Да, я без платья, но белье-то при мне. Кроме головной боли и помойки во рту я не чувствую в себе никаких изменений.

И Матвей вовсе не похож на мужчину, который мог бы воспользоваться ситуацией. Хотя, что я о нем знаю вообще? Ни-че-го. Тем более не просто же так он обнажённым торсом сверкал. А трусы вообще были на нём под одеялом или нет? Надеюсь, что да, иначе всё совсем плохо. До сегодняшнего дня я всегда знала с кем засыпаю и с кем просыпаюсь. И никогда не гуляла до беспамятства.

Глубоко вздохнув, я стала приводить себя в порядок. Умылась и переоделась в домашнюю одежду, но мельком глянув в зеркало решила накинуть сверху еще и халат. Слишком короткими мне показались сейчас мои шорты.

В спальне, к моему облегчению, Матвея не обнаружилось, зато из кухни доносились аппетитные ароматы, заставившие мой желудок жалобно урчать.

— Ты готовишь завтрак! — заявила я, то ли с возмущением, то ли с удивлением в голосе, когда зашла на кухню и застала идеалистическую картину «мужчина у плиты». Призрачная надежда на то, что он потихоньку исчезнет пока я плескаюсь в ванной не оправдалась.

— Это меньшее, что я могу сделать в благодарность за все, что между нами было… — патетично заявил Матвей, тая смешинки в глубине синих глаз.

В каждой шутке есть доля шутки…

Черт! Было или не было? Почему так сложно-то?

Он ведь не стал бы оставаться до утра просто так, да еще и готовить завтрак? Или стал? Одни вопросы… Хорошо хоть брюки надел, скрывая от меня секрет наличия или отсутствия нижнего белья. Без очков и своей дурацкой прически он смотрелся непривычно, но гораздо-гораздо симпатичнее. Блин, что за мысли? Только этого мне ещё не хватало!

— Я ничего не помню. — призналась, отводя в сторону взгляд. Пусть сразу знает, что на продолжение чего бы то ни было рассчитывать не стоит. В том числе и на мои извинения.

— Как ты себя чувствуешь? — прерывая поток панических мыслей серьезно спросил Барановский, внимательно изучая мое лицо. Стало слегка не по себе. Неужели мне вчера было так плохо?

— Все нормально. Вроде. — не вдаваясь в подробности ответила я. Спрашивать о том, что вчера произошло категорически не хотелось. Я как тот страус предпочла ничего не знать, благо отсутствие памяти мне в этом помогало.

— Хорошо. — кивнул Матвей. — Тогда давай садись, позавтракаем и я поеду.

И не давая мне больше сказать и слова развернул за плечи на сто восемьдесят градусов подталкивая к столу.

— Что нашел, то и приготовил. — прокомментировал Матвей, водружая передо мной тарелку с пышным омлетом. — Ты вообще что ли не ешь?

— Ем, — буркнула я. — Там же полный холодильник.

Не признаваться же ему, что я и готовка вещи несовместимые.