Служебный роман

Ее прижали в тамбуре электрички, около дверей. Она потухшим взором смотрела на осенний пейзаж, но не видела его.

Толпа вынесла из электрички безучастную Ольгу Петровну, и вот она затерялась в толпе на платформе вокзала в Москве. Огромные полчища людей торопились на работу... и среди них брела усталая, поникшая, немолодая женщина, а за кадром продолжалась песня.

Бежал за окном автобуса пасмурный московский пейзаж. А у окна, погруженная в свои мысли, понуро сидела Ольга Петровна. Автобус подъехал к остановке около учреждения, и Рыжова машинально вышла из автобуса и привычно направилась к подъезду. Но вдруг лицо ее исказилось гримасой боли, она повернулась и пошла прочь. Прошла несколько шагов, потом остановилась, глубоко вздохнула и покорно поплелась ко входу в учреждение...

И, словно ее внутренний монолог, звучали стихи Беллы Ахмадулиной.

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора!
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу,
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой —
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна – среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль – моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль – моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.

Недалеко от подъезда стояли светлые «Жигули». В них, поджидая Ольгу Петровну, сидел Самохвалов. Вот он увидел Рыжову, вышел из машины и приблизился к Ольге Петровне.

– Оленька, а я тебя тут жду!

Ольга Петровна молчала. Самохвалов помялся, не зная, с чего начать.

– Как живешь, Оленька?

Ольга Петровна пересилила себя и ответила, как ей казалось, озорно:

– Лучше всех! И я тебе сообщаю об этом каждый день в письменной форме.

Самохвалов рассмеялся и перешел на трогательную интонацию:

– Милый, добрый, славный мой человечек!

– Что с тобой, Юра? Здоров ли ты? – Ольга Петровна от изумления прислонилась к машине.

– Оля, не иронизируй! Я твои письма читаю как поэму! Мне даже в голову не могло прийти, что ты можешь так писать! – Он похлопал себя по карману. – Вот они. Я их всегда при себе ношу!

– Ты не беспокойся, писать я больше не буду... – Ольга Петровна заставила себя улыбнуться, – и знаешь, дай-ка эти письма мне, вдруг ты их потеряешь или жена найдет? – И она весело добавила: – Сцену устроит.

Самохвалов охотно вернул письма.

– Жаль мне с ними расставаться, но в нашей жизни осмотрительность превыше всего.

Помахав Ольге Петровне рукой, Самохвалов зашагал в подъезд. После разговора у него, как говорится, отлегло от сердца и соответственно поднялось настроение.

Ольга Петровна подошла к мусорной урне и, предварительно порвав письма, бросила их к окуркам и огрызкам...

...В приемной Верочка уже была на посту. Двери в кабинеты начальства были распахнуты, там никого не было.

– Вот смотрю я на вас, Верочка, – задорно сказал Самохвалов, войдя в приемную, – и каждый раз получаю удовольствие! Будь я помоложе или будь у меня другой характер... у-у-ух!

И Самохвалов скрылся за дверью своего кабинета. Верочка саркастически посмотрела ему вслед.

– Э-э-эх! – передразнила шефа секретарша.

В зале Ольга Петровна усаживалась на свое рабочее место. Новосельцев попытался ее развеселить:

– Сегодня с шести утра пробовал содрать с двери проклятую зеленую краску. Ничто ее не берет. Но зато я сам позеленел!

– Завтра мой Алексей возвращается из Ессентуков. – Ольга Петровна оценила дружескую поддержку Новосельцева.

– Я очень рад. Передай ему большой привет. Он у тебя замечательный.

– Я тоже рада. Приезжай к нам в воскресенье с ребятами.

– Спасибо. С удовольствием.

Каждый из них хотел сказать другому значительно больше того, что заключалось в этих обыкновенных словах.

Внезапно в зале началось движение, все сотрудники, как по команде, повернулись в одну сторону. Легкий гул удивления пробежал по залу. Некоторые сослуживцы даже привстали со своих мест. Изумленные статистики не верили своим глазам. Потрясенные учетчики чуть ли не щипали себя, думая, что они во сне. В учреждении случилась новая сенсация!..