Служебный роман для богини любви (СИ)

— Любить бессмертную или бессмертного — обрекать себя на вечные страдания, — продолжил Себастьян. — Сколько в нашей истории рассказов о девушках, которые пытались сохранить красоту своей юности, чтобы оставаться интересными для Истинных? Но это невозможно. Человек смертен, это заложено в его природе. И Истинным прекрасно известно, что те, кого они влюбляют в себя, это просто временные игрушки. С их стороны вряд ли существуют чувства. Матильда, как и остальные, вряд ли действительно что-то чувствует к твоему брату.

— Но?

— Раньше она обходилась кратковременными интрижками. А эта кратковременная длится уже больше года, — мрачно произнес Себастьян. — И он меняется. Ты же видишь.

— Меняется?

Что я могу видеть, если я сама здесь второй день! Однако от этого желание помочь меньшим не стало. Рене показался мне замечательным парнем, и он не должен страдать только потому, что с ним в свои игры играет какая-то бессмертная.

Себастьян нахмурился.

— Ну, может, вы довольно часто видитесь, потому ты этого не замечаешь…

— Так покажи нагляднее.

Себастьян вздохнул. Потом щелкнул пальцами и буквально из воздуха достал какое-то фото.

— Два года назад. Вы как раз приступили к работе, в архивах сохранилось.

На фотографии стояли мы трое. Мрачный донельзя Себастьян, немного сторонившийся остальных. Эдита, как две капли воды похожая на меня, но при этом с невыносимо ярким макияжем и в пышном платье. А рядом с нею мужчина…

Мужчина, в котором я со временем с ужасом узнала Рене.

— Видишь? — спросил Себастьян.

— Да вижу, конечно, — помрачнела я. — Но… Черт, черты те же, фигура та же, но что он с собой делал?! И зачем?!

— Тебе лучше знать.

Я вздрогнула. Конечно, лучше! Я ж его сестра! И черта мне нельзя поминать, но прикусывать язык было уже поздно — я и так ляпнула лишнего.

Впрочем, это все от шока. Потому что тот Рене, который смотрел на меня с фотографии, очень мало общего имел с его нынешним состоянием. Мужчина на фото был мне практически незнаком. В каком-то странном плаще, очевидно, рабочем, сгорбившийся и оттого казавшийся ниже, чем он был на самом деле. Очки в квадратной толстенной оправе старательно прятали его синие глаза. Волосы были подстрижены совсем коротко, словно Рене стеснялся своих кудрей.

— Ты ж помнишь, все были в шоке. Что этот мальчишка забыл в богах красоты и искусства? — усмехнулся Себастьян. — А год назад жребий гонца Истинным выпал ему. Оттуда редко возвращаются прежними. Димитрий твой после того, как был у Матильды, всё нес какой-то бред о неземной любви, но он и так был не особо адекватный. Но Рене о любви не говорил ни слова. Только к врачу пошел, глаза лечить. А теперь сама видишь, что случилось.

- Ну, может… — я покраснела. — Может, она просто помогла ему… Раскрыться?

— Ага. В постели.

Я нахмурилась.

— Это его личная жизнь. Неужели ты думаешь, что он стал выглядеть нормально только для того, чтобы удержать рядом с собой Матильду?

Себастьян скривился.

— Эдита, я видел её.

— Кого?

— Матильду видел. Она приходила к Рене.

— Ну и что?

Кажется, этот мой вопрос действительно шокировал Себастьяна.

— Твой брат, — мрачно промолвил он, — конечно, поменялся в лучшую сторону, и вообще, нормальный мужик. Но Верховная никогда и ни к кому не бегала на работу. С ним что-то не то. Он смотрит на неё не так, как положено смотреть несчастному, которому скоро разобьют сердце.

— Разве это плохо?

— Плохо, — кивнул Себастьян. — Потому что если б я посмотрел со стороны, я б засомневался в том, кто из них Верховный.

— Ну… Она не разобьет ему сердце.

— Да, — подтвердил Себастьян. — Зато она сделает из него бездушное чудовище и заберет с собой, к Истинным. С ним что-то не то, Эдита. Поговори с ним. Спроси. Сотни людей пытались присоединиться к Истинным — никто не нашел. А Рене выглядит так, словно он знает, как это сделать. Главное, чтобы он случайно не испытал какой-нибудь способ, после которого у тебя станет одним братом меньше.

Я не посмела возражать. Почему-то от рассказанного мужчиной становилось не по себе, я даже аппетит потеряла и оставшееся в тарелке доедала только потому, что мне вряд ли светил нормальный ужин, а силы были нужны.

— Не расстраивайся, — попросил Себастьян. — Рене взрослый, разумный мужчина, он обязательно со всем справится.

— Только что ты говорил об обратном.

— Всего лишь просил тебя обратить внимание на то, что происходит с братом.

Я мрачно кивнула и сделала вид, что интересуюсь исключительно содержимым собственной тарелки. Себастьян тяжело вздохнул и махнул рукой, подзывая официанта.

— Пожалуйста, счет!

Парень коротко поклонился и вновь исчез в здании ресторанчика. Себастьян же как ни в чем ни бывало достал кошелек, добыл из него не золотые да серебряные монеты, ожидаемые мною, а что-то смутно напоминающее пластиковую карту.