Служебный роман с чужой невестой

– Не говорите ерунды! Какая еще анорексия?! – неожиданно сильным голосом возразила женщина и посмотрел на меня так строго, что я ощутил себя пятилетним ребёнком. – Ева не из тех глупых девушек, что вредят самим себе. Она уже жаловалась доктору на недомогание и тошноту, и он взял анализы. У госпожи Комаровой с детства слабый желудок, а тут ещё такой стресс! – шпала вдруг посмотрела на меня с малюсенькой толикой благодарности: – Энтони сказал, что вы велели всем выбраться за секунду до того, как взорвался бензобак. Идиот даже напился от страха. А Ева, слабая девочка, всю ночь вокруг вас порхала, никому не позволяла приблизиться. А ведь сама после взрыва была в шоке. Даже при виде вашей крови в обморок упала!

Женщина вырвалась, приблизилась к кровати и осторожно осмотрела Еву. Я, не зная, что ответить, воспользовался минуткой, чтобы цапнуть свою выстиранную одежду и… уныло бросить бесформенный пиджак обратно. Мой любимый костюм безнадёжно испорчен. Кажется, шедевр мастера Берлоу бросили в банальную машину для стирки. Старик получил бы инфаркт. Но мне было не до тряпок. В ледяном потоке слов карги я услышал то, что насторожило меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бензобак? Как же! Устройство заложили у ворот, и я слышал, как… Даже не знаю, что именно услышал. Просто сработала интуиция. Но почему сталкер решил вдруг совершить покушение на жизнь жертвы? Этот странный поступок всё переворачивал с ног на голову. Или Комар мне сообщил не то, что происходит на самом деле.

Натянув бельё и тщательно отглаженные, со стрелками, брюки, я накинул рубашку. Застёгивая пуговицы, наблюдал за служанкой, что осторожно поглаживала белые щёки девушки. Спросил сухо:

– Где господин Комаров? – я вдруг подумал, почему друг не возражал против моей ночёвки в комнате его дочери. Это втройне подозрительно. Он точно не всё мне рассказал. – Ещё дома или уже уехал в офис?

– Он не возвращался со вчерашнего дня, – странным звенящим голосом проговорила женщина и неодобрительно покачала головой. – Его телефон не отвечает. Джону, начальнику охраны, пришлось самому разбираться и с пожарными, и с полицией.

Что?! Сердце моё на миг замерло. А что, если взрывное устройство было приготовлено не для дочери Комарова, а для него самого? И то, что по какой-то причине Комар не вернулся вчера, спасло его жизнь… И подвергло опасности наши. Куда делся Комаров сейчас и почему недоступен?

– Где мои вещи? – навис я над кроватью. – Портмоне, телефон... прочее?

Служанка поднялась и, повернувшись к комоду, указала на большую шкатулку, где я и обнаружил пистолет и остальное. Выгреб всё и, глянув на закрытые глаза Евы, коротко приказал:

– На шаг от неё не отходите. Ясно?!

Карга сухо кивнула, а я выскочил из комнаты. Пока искал того самого Джона, о котором проговорилась служанка, позвонил своим ребятам, приказал всем более-менее свободным немедленно явиться в дом Комарова со всем возможным оборудованием. Последнее прибавил, когда на мою просьбу предоставить видео с камер наблюдения за последние сутки, Коул посмотрел на меня так, словно я потребовал у мужчины родить мне ребёнка. Бедлам! Как мог Комар так расслабиться?!

Своему другу, комиссару полиции Олби, я отправил сообщение с просьбой выяснить местоположение сотового господина Комарова. Поджидая ребят у входа, надел наплечную кобуру, проверил и вложил в чехол пистолет. Накинул перекособоченный пиджак и, рассовывая вещи по карманам, заметил, как на землю спланировала небольшая бумажка. Похоже на сложенную салфетку из вчерашнего ресторана. Развернув её, прочитал написанные сильным размашистым почерком слова:

«Умоляю, помогите! Меня хотят убить!»

И ниже номер телефона. Сразу вспомнил, как сестра Прэскота, Эвелина оглаживала меня, пожирая взглядом. Вот только я неправильно расценил её желание. Вот зачем она просила визитку охранного агентства.

В ворота уже въезжали первые машины. Я быстро направился к высокому чёрному фургону. Когда озадачу парней распоряжениями, позвоню Эвелине по пути в офис Комара.

Глава 21. Ева

Когда я пришла в себя, Варя сидела на краю кровати и поглаживала мои волосы. Она у нас, сколько себя помню, работает. Заменила мне и мать, и отца. Только от нее, к сожалению, я получала одну сухую заботу, а любви и радости не чувствовала, будто женщина делает это не по доброй воле. Ну, за деньги, конечно же. Жалование у нее – позавидовала бы гувернантка президента.

– Где?... – я пошарила глазами по комнате и приподнялась на локтях. В голове гудело, в горле горело, соски ныли и тянули. А все от возбуждения, чертов мишка! И слабая догадка пульсировала в висках: задержка уже неделю. Но нет, этого быть не может...

– Господин Леонов ушел, – сухо проговорила Варя, встала на крепкие худые ноги и спросила: – Что принести к завтраку?

– Я сама спущусь в столовую, не нужно нести, – и отмахнулась. – Все равно ничего не хочется, кроме… лимона.

– Выходить тебе запретили, Ева.