Служебный роман

Надя была безжалостна:

— Как его внесли, так он здесь и стоит!

— Но это же моя мебель! — В голосе Лукашина зазвучали умоляющие ноты. — Польский гарнитур за семьсот тридцать рублей!

— И двадцать рублей сверху! — прокомментировала Надя.

— Я дал двадцать пять! — Лукашин повернулся и простонал: — Наваждение какое-то. Зачем мама поставила на стол чужие тарелки? И ширму нашу фамильную умыкнули…

— Кажется, вы начинаете прозревать! — зафиксировала Надя.

Лукашин пытался отсрочить неизбежное:

— Значит, вы пришли, передвинули шкаф, заменили тарелки и… куда вы девали люстру?

— Отвезла в комиссионку! — ответила Надя.

— Где я? — жалобно пролепетал Лукашин.

— Третья улица Строителей, двадцать пять, квартира двенадцать! — объявила Надя.

— Но, честное слово, это мой домашний адрес! Хотя мне кажется, я все-таки в чужой квартире! — Лукашин был уже не пьян, но еще не был трезв.

— Наконец-то! Теперь вы можете уйти со спокойной душой! — И Надя сдернула с Лукашина плед.

— Не надо! — закричал Лукашин. — Куда же я пойду в таком виде? Что вы, смеетесь? — Он схватил Надино платье и прикрыл им голые ноги.

— Мое новогоднее платье! — взвизгнула Надя и вырвала его из рук полураздетого пришельца.

— Не обнажайте меня! Я жду Галю, она придет по этому адресу, я вам паспорт покажу! Где мой пиджак? — Лукашин поискал глазами пиджак, который валялся на полу, за шкафом. — Вот мой пиджачок… висит… А вот и паспорт мой. Вот — город Москва… Нет, вы смотрите! Сто девятнадцатое отделение милиции. Прописан постоянно по Третьей улице Строителей, двадцать пять, квартира двенадцать! Это, между прочим, документ. И… чешите отсюда!

Надя насмешливо скривила губы:

— Значит, вы думаете, что вы в Москве? — Не выдержала и расхохоталась в полный голос.

— А где я, по-вашему? — в ответ рассмеялся Лукашин, но это был неуверенный смех. — В Москве, деточка, в Москве!

Тогда Надя выдвинула из буфета ящик, достала свой паспорт и протянула Лукашину.

Тот послушно прочел:

— Ленинград, Третья улица Строителей, двадцать пять, квартира… — Он вернул паспорт, и только сейчас дошел до него страшный смысл прочитанного: — Вы что же… намекаете, что я в Ленинграде?

Надя торжественно молчала. Лукашин нервно засмеялся и сразу же прервал себя:

— Но как же я мог попасть в Ленинград, я ведь шел в баню…

— С легким паром! — поздравила Надя.

— Спасибо! — сказал Лукашин, а Надя показала рукой на дверь:

— А теперь уже хватит! Уходите!

— Но если я действительно в Ленинграде… какая беда, а? — Лукашин в ужасе опустился на пол. — Постойте, мы поехали на аэродром… да, я помню… мы провожали Павла… перед этим мы мылись… Неужели я улетел вместо Павла?

— Не надо пить! — догадалась Надя.

— Да я абсолютно непьющий… В рот не беру… Нет, это невероятно… Галя уже пришла, а я на полу… в Ленинграде… Хоть бы я попал в какой-нибудь другой город…

В лифте Надиного дома медленно и с достоинством поднимался Ипполит Георгиевич, мужчина солидный и знающий себе цену. Он остановился возле Надиной двери, поправил галстук, улыбнулся и, предвкушая удовольствие рт будущей встречи, позвонил в дверь.

Ипполит и не подозревал, какую реакцию вызовет его звонок.

— Не открывайте! — закричал Лукашин. — Я сейчас встану!

— Сразу не открыть — это хуже! — И Надя решительно шагнула в коридор, у двери она обернулась: — К вашему сведению, это пришел он! Берегитесь!

— Что вы делаете? Подождите! Я сейчас оденусь! — И Лукашин с головой накрылся пледом.

Надя отворила дверь.

— С наступающим, Наденька! — Ипполит нежно поцеловал любимую. — Вот тебе новогодний подарок!

— Спасибо. Я тебе тоже приготовила подарок, — сказала Надя, — он в комнате. — И пока Ипполит раздевался, добавила: — Но я тебе должна кое-что сообщить… В это невозможно поверить… Ты умрешь со смеху… Короче говоря, я пришла домой, а на моей тахте спит посторонний мужчина. Я его с трудом разбудила… Я его поливала из чайника…

Ипполит как-то странно взглянул на Надю и шагнул в комнату.

Лукашин выглянул из-под укрытия:

— С наступающим!

— Ну что ж! — медленно произнес Ипполит, обращаясь к Наде. — Ты приготовила отличный подарок! — И сдернул с Лукашина плед.

— Ведите себя прилично! Она здесь ни при чем, это я во всем виноват! — поспешно вставил Лукашин, стараясь при этом незаметно прикрыть пледом босые ноги.

Ипполит, прокурорски сощурив глаза, посмотрел на Надю:

— Мне бы хотелось узнать маленькую деталь… так, из любопытства, — кто это?

— Я его не знаю! — пожала плечами Надя.

— Я посторонний, я здесь нечаянно… — добавил Лукашин.

— Это совсем незнакомый мужчина… — сказала Надя.

— Да, я мужчина, — покорно согласился Лукашин.

— Как он сюда попал? — прошипел Ипполит.

— Понимаешь, это невероятное совпадение… — начала объяснять Надя.

— Невероятное… — как эхо вторил Лукашин.

— Он тоже живет: Третья улица Строителей, двадцать пять, квартира двенадцать…

— Двенадцать, — вздохнул Лукашин.

— Но только в Москве, — продолжала Надя.

— В Москве я живу… — Эхо проявило крохотную самостоятельность.

Ипполит негодующим жестом указал на брюки Лукашина, валяющиеся на полу:

— А это что?

Надя в который раз запустила брюками в их владельца.