Служение Отчизне

— Инспекция и так строга, вкатит нам «двойку», — поддержал его другой, — вот тогда и расхлебывайся. Сейчас-то мы можем сказать, нас не проверяли, мы не повинны в этом, а тогда?

Подобные доводы значительно уменьшили мой порыв.

Однако говорю:

— Обидно вот так ни с того ни с сего и получить «двойку». Работали, старались, достигли результатов, и тут… как дамоклов меч эта проклятая «двойка».

Я еще никогда не был в такой ситуации, обычно быстро находил выход и принимал решение, а тут никак не решусь. И снова спросил:

— Рискнем?

— А что мы теряем? — говорит Тотров.

Тогда я спрашиваю командиров эскадрилий:

— Полк готов выполнить задачи, которые ставит инспекция?

Ответили хором:

— Да!

— Тогда слушайте задачу и готовьтесь, а я решу, о чем просить маршала.

Ставлю задачу на вылет полка: первая эскадрилья стреляет по щитам, вторая — по конусу, третья ведет воздушный бой: звено на звено, пара на пару и пилотирует. Кроме того, летчики управления полка пара на пару дерутся, а потом командир полка и его ведомый, один восточнее, другой западнее аэродрома, пилотируют. Взлет парами, сбор на петле, вначале атакует вторая эскадрилья, потом третья, звено управления находится выше и атакует последним. Затем каждый расходится для выполнения своего задания. Подобные вылеты мы делали раньше, для летного состава это было обычным заданием. Когда закончил, как будто груз с плеч снял, вот, оказывается, какая мучительная штука — неуверенность. Когда я вышел из штаба, ко мне подошел начальник штаба:

— Товарищ командир, вы все-таки решили идти?

— Да! И поэтому готовьтесь к выполнению задания и к тому, что полк поднимут по тревоге.

И напомнил:

— В шестнадцать часов доклад командиров эскадрилий о готовности к выполнению задания. Готовность летного состава полка проверю в семнадцать часов. Инженеру полка передайте, чтобы все до единого самолета были готовы к вылету.

Я знал Эдельштейна, он выйдет из затруднительного положения.

Иду в штаб дивизии и с каждым шагом обретаю уверенность в правильности принятого решения.

Когда маршал узнал о цели моего прибытия, то несколько удивился и спросил, что заставило меня так поступить. Я ему доложил, что личный состав полка готов к выполнению любой задачи, и если комиссия не проверит в действии полк, то оценка, которую поставят дивизии, распространится и на наш полк, а он этого не заслуживает.

— Товарищ маршал, прошу вас, проверьте наш полк!

Это понравилось Коневу. Он пригласил генерала В. Климова и говорит:

— Скоморохов настойчиво требует, чтобы мы дополнительно проверили их полк. Как вы думаете?

— Успеем ли мы? — засомневался Климов.

Но Конев ответил:

— Не ходите по казармам, не увлекайтесь проверкой документов, а проверьте их в деле.

Решение было принято. Я на радостях выскочил из кабинета, но был остановлен и возвращен обратно. Конев заметил:

— Не мешало бы у старших разрешение спрашивать, когда хотите выйти.

Я покраснел, извинился и снова побежал. За считанные секунды спустился со второго этажа, прыгнул в машину и вперед. Около 11 часов летному составу была подтверждена задача. Затем поехал к техническому составу, настроил всех. В 16 часов заслушал командиров эскадрилий, в 17 часов проверил весь летный состав. Мне надо было уяснить, все ли поняли задачу, обстановку. Я хотел знать, как был настроен летный и технический состав. И к своей радости, убедился, что весь личный состав настроен по-боевому и готов выполнить поставленную задачу.

В последующем, когда я прослужу более двух десятков лет, то не раз еще буду иметь возможность убедиться в том, какое большое значение имеет хороший настрой на выполнение задания.

В девятом часу вечера личный состав пошел на отдых, а командование еще раз проверило, все ли готово к действию по тревоге. Что она будет у нас, сомнений не было, но мы ошиблись…

Утром раньше обычного времени я прибыл на аэродром, все осмотрел, слетал на разведку погоды, доложил командованию о готовности. Ждем инспекцию. Вскоре прибыл генерал Климов, я ему доложил. «Действуй по плану», — был ответ.

В назначенное время полк взлетел, выполнил задачу. Ждем результатов. Первый доклад о воздушных стрельбах — «пятерка». Мы смотрим друг на друга, а улыбнуться боимся. Второй — о наземных стрельбах — «отлично». Сердце от радости готово выскочить, губы вот-вот растянутся в улыбке. Чтобы не улыбнуться, я сую в рот папироску за папироской. Климов взял меня под руку и говорит:

— Радуйся, улыбайся, такие результаты не часто бывают.

Я с благодарностью посмотрел на него, а сам боялся: вот-вот сорвется с ресниц непрошеная слеза. И тут подходит офицер и докладывает Климову:

— Групповые воздушные бои — «отлично», одиночные воздушные бои — «хорошо», общая — «отлично».

Климов поздравляет, а я ничего не могу сказать, только в знак благодарности крепко жму руку.

Через несколько дней мы провожали маршала Конева. На прощание он сказал:

— Хороший полк, отличные люди у вас, любите их, боритесь и дальше за доброе имя части.