Читаем Служение полностью

Но те люди, которые интересовались чем-то ещё кроме собственного пищеварения, знали его имя благодаря "вражеским голосам": Би-би-си, "Немецкая волна", "Свобода", которые, несмотря на постоянное и очень интенсивное глушение, иногда всё-таки можно было услышать где-нибудь на даче, за городом и даже в периферийных городах.

Ян Палах... Чистый, светлый, благородный, тонко чувствующий, эмоциональный. Думая о нём, люди задаются вопросом: ну почему же так часто гибнут именно лучшие, а столько бывших палачей и тюремщиков доживает до глубокой и беспечальной старости? Может быть, правы те, кто на этот вопрос отвечают так: чистый и светлый человек пролетает по Земле как звезда, он сразу выполняет своё предназначение и Бог забирает его к себе...

Родился он в 1948 году недалеко от Праги в маленьком чешском городке Вшетаты в семье простых ремесленников (его родители оба были кондитерами), а погиб в январе 1969 года. К моменту гибели двадцатилетний юноша уже был студентом философского факультета Карлова Университета в Праге. Сам выбор будущей специальности тоже свидетельствует о том, что человек не был практичным, меркантильным (ну куда, скажите, может пойти работать философ, тем более в социалистической стране, где допускается лишь единственная в мире философия - марксистско-ленинская?), что его уже тогда больше всего интересовали глубокие вопросы смысла жизни.

Бывшие сокурсники вспоминали потом, что юноша отличался замкнутостью, молчаливым характером, хотя у него всё-таки уже была своя девушка, но даже и ей он ничего не сказал о своих намерениях.

В три часа дня 16 января 1969 года он появился на Вацлавской площади Праги, поставил рядом с собой портфель, в котором, как оказалось потом, были письма с протестами против порабощения Чехословакии Советской Россией. Потом облил себя бензином из принесённой с собой пластмассовой бутылки и чиркнул спичкой. Превратившись в живой факел, Ян начал кататься по земле, прохожим удалось погасить огонь, но всё-таки через три дня юноша скончался в больнице. Перед смертью он был в сознании и попросил передать другим, чтобы никто больше его поступка не повторял...

Тем не менее, некоторые люди, так же как и Ян Палах, не смогли вынести национального унижения и отчаяния, которое охватило всю Чехословакию, когда Пражская весна была залита кровью с помощью советских танков. Так, 25 февраля того же года, на той же Вацлавской площади Праги сжёг себя ещё более молодой человек - восемнадцатилетний студент Ян Зайиц, перед этим он выпил бутылку кислоты, чтобы обжечь себе горло и потом не кричать от боли. В апреле 1969 года, так же погиб уже совсем не молодой, а вполне зрелый сорокалетний человек, который, к тому же, ещё и был партийным работником (следует напомнить молодёжи, что в социалистическом лагере никаких других партий, кроме коммунистической, не было и быть не могло). Звали его Эвжен Плоцек и произошло это уже не в Праге, а в городе Йиглава...

Лицо Яна можно увидеть на маленькой фотографии в Интернете - это красивый молодой человек с благородными чертами и серьёзным выражением лица. В Чехии (теперь ведь больше нет Чехословакии) о Яне Палахе не забыли - несколько лет назад даже был создан художественный фильм о нём.

В 2001 году в Москве издательством "Центрполиграф" была издана прекрасная, серьёзная и притом как детектив увлекательная книга Леонида Млечина "МИД. Министры иностранных дел. Романтики и циники". В ней есть маленький отрывочек, посвящённый Яну Палаху. Несмотря на некоторые разночтения с другими источниками в не6существенных деталях и кое-какие повторения того, что уже было сказано ранее, стоит привести его полностью, потому что в нём есть интересные детали, которые стали известны только недавно:


Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука / Проза
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее