Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв.

Особенностью переходов на московскую службу, начиная с 1560-х гг., стал более низкий статус эмигрантов, среди которых отсутствовали представители первостепенных родов и фамилий. По сути, князь Дмитрий Вишневецкий был последней знаковой фигурой, отметившейся при московском дворе. Большая часть «панов» принадлежала к безземельной шляхте, не имевшей особых заслуг на прежнем месте службы. В отсутствие влиятельных покровителей им было трудно надеяться на значительное продвижение по службе. Из трех представителей «литвы», выборных дворян 1588–1589 гг. только один из них – М. Мизин Дмитриев – остался в этом качестве в 1602–1603 гг.[581] Новые же «литвины» уже не зачислялись в состав этой прослойки, что существенно ограничивало их карьерный рост. В целом при всей своей многочисленности они заняли довольно скромное место в служебной системе, постепенно сливаясь с провинциальными детьми боярскими.

Новым этапом стало появление «черкас», позднее казаков «литовского списка», обозначившее основной вектор взаимодействия в отношении Московского государства и Речи Посполитой в последующие столетия и радикально изменившим контуры противостояния между ними.

Заключение

При сопоставлении истории существования отличающихся друг от друга по происхождению, амбициям и возможностям интеграции в действующую социально-политическую модель обособленных групп служилых людей в Московском государстве XV–XVI вв. можно сделать несколько общих выводов. В значительной степени все они были своеобразными «заложниками ситуации». Не имея возможности противостоять центральной власти или хотя бы как-то отстаивать свои права (не рассматривая в данном контексте побеги за границу как своеобразную форму сопротивления), они были достаточно пассивными участниками процесса интеграции. В соседнем Великом княжестве Литовском существовали прямые запреты на раздачу земель и должностей иностранцам. Эти «привилеи» должны были защищать представителей местной знати в рамках всего государства от наплыва чужеземцев. Они, правда, успешно обходились ими, хотя и продолжали сохранять свое формальное значение на протяжении XV и XVI столетий. В Московском государстве подобная постановка вопроса была в принципе невозможна. Интенсивность процесса интеграции – выполнение представителями обособленных групп различных служебных обязанностей и проникновение в служилую среду за пределами их собственного круга зависели от благосклонности самих великих князей (царей) и политики, проводимой их ближайшим окружением. В различные исторические периоды эта составляющая могла значительно меняться под влиянием тех или иных (часто субъективных) обстоятельств. Единственное исключение в этом ряду допускалось для выезжих иностранцев, в том числе для полонизированных выходцев из Речи Посполитой. Представителям этой категории по объективным причинам требовалось определенное время для успешной адаптации в чуждые для них реалии московского общества.

Переход на службу к «государям всея Руси» «чужеродных элементов» имел значительные вариации. Наиболее прочными были позиции служилых князей, которые в силу своего княжеского происхождения и устоявшихся связей со служилыми людьми из своих бывших княжеств претендовали на особое отношение к себе. В реалиях конца XV в., не говоря уже о позднейших десятилетиях, сложно было представить служилых князей в качестве самостоятельной силы. Некоторые из них, чьи владения примыкали к границам Великого княжества Литовского (и до недавнего времени подчинялись его власти), играли определенную роль в пограничных конфликтах и в меру своих сил способствовали московской экспансии в западном направлении. В рамках же всего государства влияние этих лиц было не слишком большим, тем более что их число постоянно сокращалось, а подведомственная им территория уменьшалась в размерах. Реальная власть в стране была сосредоточена в Москве и определялась близостью к персоне великих князей (царей). Успешная карьера для потомков владетельных княжеских родов строилась через попадание в Боярскую думу, укрепление своего положения путем брачных и крестородственных связей с представителями устоявшихся московских аристократических фамилий.