Служитель египетских богов

«Моя драгоценнейшая малышка!

Не будь смешной, не глупи. У тебя нет никаких причин меня ревновать, утверждая, что мадам де Монталье заняла твое место в моем сердце. Подари мне хотя бы минуту свидания — и я сумею развеять все твои страхи. Ты убедишься, что я по-прежнему твой верный раб.

Касательно всего прочего могу сказать лишь одно: ты ведь знаешь, и не хуже меня, что идти к твоему отцу в настоящее время нам неразумно. Он беспокоится о тебе, о твоем будущем — нельзя же его за это бранить, дорогая. Он пытается утвердить тебя в местном обществе и, пока это не сделано, не примет ни одного претендента на твою руку, а уж в особенности меня, ибо знает, что я женат и что европейцы попросту откажут от дома тому, кто вопреки христианским обычаям осмелится сделаться двоеженцем. Абсурдный порядок, но твой отец не может от него отмахнуться, и я в данном случае держу его сторону — единственно из любви к тебе.

Но ты бесконечно права, полагая, что моя супруга-француженка мало что смыслит в искусстве интимной близости. Это действительно так. Ей не хватает той пылкости и раскованности, какими природа столь щедро одарила тебя. Я благодарен небу за каждый день, проведенный с тобой, и глубоко опечален нашими разногласиями. Да, было бы просто чудесно открыто заявить о нашей любви, но подумай сама: разве мы можем сейчас это сделать, не навлекая на себя гнева и ненависти окружающих? Если о нашей связи прознают, нам придется от нее отказаться, а этого я просто не вынесу, ибо весь мир для меня ничто без твоей любви. Вот почему я и призываю тебя держать свое чувство в тайне, вот почему, чтобы никто не догадался о моей истинной страсти, мне и приходится иногда ухаживать за мадам де Монталье. Уверен, ты это поймешь, ведь она никогда не согласится принять меня как любовника, потому что я француз и женат. Тебе нет нужды бояться соперничества с ее стороны.

Каюсь, мне следовало бы объясниться с тобой еще до того, как я стал предпринимать в отношении мадам де Монталье какие-то действия, но у меня почему-то сложилось мнение, что ты их одобришь. Мы сделались столь близки, что я стал считать нас одним целым и напрочь забыл о твоем недопонимании всех тонкостей европейского поведения. Но верь: я никоим образом не хотел причинить тебе боль. У европейцев принято подчас поступаться собой ради благополучия своих близких — таков же и я. Знай, все, что мною делается, направлено лишь к упрочению нашего будущего. Недалеко то время, когда я смогу аннулировать свой европейский брак, а ты, может быть, не откажешься принять христианство. Надо только набраться терпения и сделать это в нужный момент, чтобы не повредить ни нашему чувству, ни твоему уважаемому отцу. Не бойся, мы обязательно найдем выход из всех наших нынешних затруднений.

А пока носи ибиса возле сердца. Взяв столь изящное украшение в руки, я сразу понял, что оно непременно должно быть твоим, хотя бы это и стоило мне научной карьеры. Я позволил твоему отцу приобрести его у меня в нарушение всех существующих правил, ибо знал, кому он передаст самую восхитительную из моих недавних находок. Будь у меня возможность, я бы бросил к твоим ногам все сокровища фараонов, чтобы они своим благородным мерцанием оттенили сияние твоей красоты-

Завтра я в обычное время приду к садовой калитке. Прошу тебя, смени гнев на милость и выйди ко мне. Я жажду войти в твое лоно, я томлюсь по твоим упоительным ласкам, меня сладким бременем тяготит накопленный пыл.

Когда мы возляжем на ложе, ты скажешь, что прощаешь меня, а я благословлю дни нашей разлуки за то, что они явились канунами нашей еще более сильной и глубокой любви.

Твой изнывающий в ожидании Ален.

18 марта 1828 года».