Служители вашей радости

Второй текст, который я хотел бы рассмотреть, - это один ветхозаветный текст, Псалом 16 (15); ведь я очень дорожу единством Библии. Самые старшие из нас читали стих 5 этого Псалма в момент пострижения, в момент посвящения в сан, как своего рода ключевые слова к тому, что над ними совершалось. Каждый раз, как я перечитываю этот Псалом (теперь он включен в повечерие четверга), я вспоминаю о том, как я тогда пытался понять через этот текст смысл церемонии, к которой готовился, чтобы участвовать в ней сознательно. Этот стих чудесным образом просветил меня; и до сегодняшнего дня он остается для меня ключевым словом к тому, что означает священство и как его надо проживать. Вульгата переводит этот стих так: Dominus pars hereditatis meae et calicis mei. Tu es qui restitues hereditatem meam mihi («Господь есть часть наследия моего и чаши моей»). Это делается языком, по сути, совсем мирским, в совершенно прагматическом контексте, по всей видимости, еще вовсе не богословском, языком земельной собственности и разделения земель, бытовавших в Израиле, как это описано в книге Иисуса Навина и в Пятикнижии. Из этого распределения земель между племенами Израиля колено Левия, священническое колено, было исключено. Оно не получило никакой земли. Именно ему принадлежат слова: «Сам Господь есть удел его» (Втор. 10, 9; Ис Нав 10, 33). «Я [Господь] часть твоя и удел твой» (Числ 18, 20). В первую очередь речь идет об абсолютно конкретном законодательстве, касающемся средств к существованию: израильтяне живут тем, что дает земля, выделенная им; земля - их материальный источник существования. Через передачу земельной собственности каждый получает, так сказать, свою долю в жизни. Но источник доходов для священника - не аграрный труд на принадлежащей ему земле. Даже материально его единственный ресурс - Сам Господь. То есть, говоря конкретно, он живет от той части, что берет от жертвы и от других культовых приношений, от того, что приносится Богу, с Которым он связан как служитель Божественного культа.

Здесь мы видим два вида материальных ресурсов, которые приобретают более глубокий смысл, если мы поместим их в русло израильской ментальности в целом. Для израильтянина земля - не только надежное средство к существованию: она есть средство участия в обетовании Божием, данном Аврааму; она представляет собой участие человека в этом даре, дающем возможность жить избранному Богом народу. Таким образом, земля - это одновременно гарантия участия в личной власти Бога над жизнью. Левит же земли не имеет, в этом смысле он беззащитен; у него нет земных гарантий. Он исключительно и непосредственно зависит от одного Господа, как говорит Псалом 22 (ст. 11). Если благодаря земельной собственности существование оказывается несколько отделенным от Бога, по крайней мере внешне, и предлагает что-то вроде автономной «страховки», то в той форме жизни, какую ведет левит, это невозможно. Один Бог является непосредственным гарантом его жизни; даже земная, материальная жизнь держится на Нем. Там, где больше нет богослужения, основание его жизни рушится. Поэтому жизнь левита - это одновременно привилегия и авантюра. Его исключительное и непосредственное место обитания - это присутствие Бога в Его святилище.

Мне кажется важным заметить вот что: терминология стихов 5 и 6 совершенно явно имеет отношение к идее приобретения земли и вручения жизни, и иным образом применяет ее к колену левитов. Это означает, что Псалом 16 - песнь священника, говорящая о физическом и духовном центре его жизни. Тот, кто молится этим Псалмом, имел в виду не только то, что предписывал закон, то есть внешнее отрешение от благ и жизнь, поддерживаемую служением Богу и зависящую от Него в смысле средств к существованию, он пережил эту реальность в ее глубочайшей сути. Он одухотворил Закон, превзошел его, приближаясь ко Христу именно через осуществление его духовной сути.

Для нас в этом Псалме важно то, что, с одной стороны, речь идет о священнической молитве, а с другой - мы видим здесь внутреннее самопреодоление Ветхого Завета, в направлении ко Христу; мы видим движение Ветхого Завета к Новому, а в этом - единство истории спасения. Жить не собственностью, а литургией для того, кто молится этим Псалмом, значит жить рядом с Богом, строить свое существование во внутренней устремленности к Нему. Ханс Иоахим Краус справедливо замечает, что Ветхий Завет представляет нам здесь начаток мистического общения с Богом, строящегося на основе особых прерогатив левитов.