Служу Отчизне

Ехали недолго. Из машины вытащили его одного. Впихнув в какое-то помещение, бойцы Байсары с криками удалились. Духота непроветренного помещения вызывала удушье. Слава прислонился к стене и прикрыл глаза. Сознание притупилось. В углу помещения вдруг кто-то закопошился. Слава понял, что он здесь не один. Спросил по-арабски: «Кто здесь?» Никто не откликнулся. На русский зов из вороха тряпья вылез изможденный человек. Он тихо произнес несколько фраз. По произношению Слава понял, что тот славянин. Вскоре в помещение зашли два моджахеда. Славу вывели наружу. Вдохнув жаркого воздуха, он осторожно осмотрелся и понял, что все его поэтапные передвижения не выходят за пределы городской черты. Это давало надежду, что его уже ищут. Тыча прикладом в спину, моджахед прямо в ухо прокричал:

– Кулль эхер!

«Не все кончено», – откликнулся обостренный мозг. Втолкнув его во двор, окруженный высоким дувалом, моджахед гортанно выкрикнул:

– Байсары, этот с англичанином был!

Родственник Медзиада не удивился.

– О тебе англичанин рассказывал. Говорил, что ты моему братцу умное оружие привез.

Выкрик извне перебил монолог Байсары.

– Сейид, мы гяура привели!

Двое моджахедов втащили изнуренного славянина.

Глянув брезгливо на пленного, Байсары сказал:

– Пусть рус смотрит, как этот будет умирать. Потом мы будем смотреть, как он… – Байсары толстым пальцем указал на Славу, – будет умолять.

Раздев пленного славянина догола, моджахеды, цинично оскорбляя мужчину, стали тыкать в его тело железными прутьями. Туловище покрылось кровавой слизью. То ли бандиты были накачены наркотиками, то ли кровь ударила в мозги, – все человеческое в них исчезло. Гоняя бедолагу по кругу, один из басмачей турецким ятаганом пытался на ходу отчленить у того ухо. Крики, животный гогот сопровождал гон. Беспомощность пленного, оголтелая свора, лишенная человеческого облика, сковали органы Славы. Психологическая экзекуция закончилась внезапно.

В помещение вбежал моджахед и закричал:

– Воины Медзиада!

Спасительное облегчение всколыхнуло.

Байсары, сверкнув злобным взглядом в сторону Славы, выкрикнул:

– Хасым, бери его и вези в горы. И выбей из него все!

Через подземный ход Славу подтащили к автомобилю. Ехали часа полтора. Остановились у подножия горного массива. Дальше шли пешком. У входа в пещеру предстала картина из триллера. В скальных углублениях пустыми глазницами глядели черепа. Некоторые из них были с волосами. Один из басмачей втолкнул Славу в пещеру. Воздух пещеры был пропитан парами смерти. Брызги крови на стенах и полу указывали на жестокие истязания. Пыточные приспособления походили на механизмы из средневековья.

Озноб жути пронял все тело, когда Слава увидел на деревянном постаменте голову Керка. Голова смотрела на Славу глазами, в которых застыл ужас.

Моджахед грубо толкнул Славу и презрительно сказал:

– Если ты думаешь, что сможешь выкрутиться, ошибаешься. Он так же думал, – моджахед кивнул на голову Керка. И громко загоготав, выкрикнул: – А теперь уже не думает. – Сверкнув на Славу озлобленным взглядом, он сквозь зубы процедил: – Смотри на него и думай… У нас есть такое волшебное средство, что ты на коленях будешь умолять о пощаде, – ухмыляясь, араб отошел в угол пещеры. Послышался звон металлической посуды.

Слава знал, что это за средство. Он невольно посмотрел в глаза Керка. Еще не потухший в них страх подтверждал: никакими сценариями допросов на тренировочных полигонах постичь ужасы реальных пыток невозможно.

Под арабские выкрики и специфичный запах наркотического снадобья Слава подумал: «Я не предоставлю радости этим гориллам глумиться надо мной». И мозг сразу дал команду: «Я готов». Слава ввел себя в состояние релаксации. Тело, обмякнув, распласталось по стулу. Так называемый в разведке психологический щит отделил его сознание от реалий происходящего. Войдя в состояние отстраненности, он мутным взглядом посмотрел на моджахеда. Глаза скрестились. Что уж тот усмотрел в глазах Славы, но, как кролик, загипнотизированный удавом, воин Аллаха напрягся. Из трясущихся рук выскользнула металлическая миска. Ударившись о каменный пол, проскакав, она юлой закружилась у ног Славы. Глаза разведчика с беспристрастностью фотоаппарата зафиксировали безумство басмачей и как стоп-кадр остановились в одной точке. Слава уже не реагировал на злые выкрики стражников Байсары, которые растекающимся эхом обволокли его. Безучастно посмотрел на орущих моджахедов, себе под ноги, на дребезжащую миску… Глаза закрылись. Слава «поплыл». Его безучастное состояние вызвало всплеск бешенства у головорезов.

– Сейчас он не только заговорит, запоет! – выкрикнул басмач и вонзил ему шприц в шею.

Боль, чашка, звенящая у ног, стали рычагом возврата памяти. Сознание вернуло его к жизни, к любимой.

Слава посмотрел на Светлану, и рука сама потянулась к мобильнику. SMS-сообщение коротким зуммером отозвалось в телефоне жены. Этот ожидаемый перезвон разбудил ее. Прижав к груди аппарат, Светлана в напряжении посмотрела на Славу. Он приподнялся и нежно сказал:

– Жена, я вернулся.